Сердце предводителя демонов. Ясмина Сапфир

должен крыться смысл.

      Но вот сейчас, попадись Хортону под горячую руку сторонники Гейгерры – знахарки, наполовину демоницы, наполовину ведьмы, учинившей целую войну с демонныхами за власть в междумирье – убил бы.

      Не раздумывая, не соизмеряя силу возмездия с виной жертвы. Не дав ни малейшего шанса на выживание. Не вспомнив о пользе живого сторонника ведьмы.

      Да хотя бы очевидной: все будут знать, что с демонныхами связываться не стоит.

      Никогда не следует им перечить. И – уж тем более – затевать вооруженное противостояние. Какое бы сверхновое магическое оружие вы ни придумали. Гейгерра постаралась – создала мощнейшее магическое оружие. При помощи пальца Аскольда, который тот отдал, чтобы спасти жизнь дочки Велены – своей одержимости, и будущей жены. Оружие знахарки уничтожало целые отряды на большом расстоянии без взрывов или чего-либо подобного. Просто стирало с лица междумирья, как стирает ластик рисунок с листа.

      Палец самого сильного портальщика на планетах позволял выбрасывать противников ведьмы туда, где те уже однозначно не выживут.

      Однако даже без всяких подобных штучек и гадких сюрпризов, демонныхи победили Гейгерру и наказали ее.

      Теперь она жила в запертом отдаленном куске междумирья. Ни выйти, ни выглянуть без разрешения Аскольда или кого-то из его подручных.

      Ни связаться с кем-либо.

      Одна. На века.

      Понадобилась эндерам – они приходили. И Гейгерра уже даже этому радовалась.

      В последний раз чуть не вприпрыжку бежала навстречу Аскольду.

      Полная изоляция, одиночество – то, что ломает всех. Без исключения.

      Ты можешь жить в уединении. Но ты все равно чувствуешь, что рядом мир: большой и живой. Друзья, знакомые, просто соседи.

      Вышел за пределы кокона своего мира и спокойствия – и на тебе – общайся, сколько захочешь.

      А тут…

      Тюрьма, без решеток и стен.

      Хортон был сейчас страшен, опасен и безжалостен.

      Туристы Мадлены, наверное, обмочились бы, встретив сейчас демонныха. Или рухнули бы в обморок.

      Ррасхетова бездна! Даже сейчас, даже здесь в мыслях, эмоциях и язвительных шутках Хортона над самим собой, была только она.

      Везде она.

      Хортон вспомнил Аскольда, когда тот считал, что навсегда потерял свою женщину.

      Тогда он запирался с братьями в подвале своего замка и дрался почти до смерти. Один раз повелителя спасли только чудом. Чудом, которое звали Велена Мерешникова, а ныне – Велена Энберская…

      Она стала гибелью Аскольда и его спасением. А ведь тогда даже Хортон всерьез испугался, что начальник и соратник не выживет.

      Аскольд – правитель, и не мог позволить себе убивать собственный народ…

      А Хортон… Он мог.

      Легко. И без лишних раздумий.

      Ломать пополам, отрывать головы, как в битве. Прыгнуть порталом куда-нибудь в провинцию, где еще время от времени тлели очаги восстания. Помнили бывших правителей. И в основном – не простые демонныхи. Те-то очень обрадовались новому повелителю. Аскольда