Сердце предводителя демонов. Ясмина Сапфир

нравился мне как мужчина. Я не собиралась выходить за него замуж, становиться постоянной любовницей демонныха. Но сорвать плоды его страсти было соблазнительным и приятным.

      Меня безумно возбуждало то как он дрожал, как рычал и как почти стонал, когда входил в меня. Медленно, осторожно, стараясь не сделать мне больно. Я буквально растеклась лужицей, поплыла, как выражаются в романтических книгах 18+.

      А уж когда он остановился, напряженный настолько, что вены вздулись под кожей синей паутинкой и на шее проступили широкие ленты мускулов… Замер, не в силах вздохнуть, потому что мне стало больно и требовалось еще немного подогреть, прежде чем продолжить…

      Черт побери! Я совсем потеряла голову.

      В поясницу словно ударял слабый электрический ток и растекался ниже невыносимо приятными спазмами: сосущими, мощными. Мое нутро требовало своего, и Хортон заполнил его до предела.

      У нас было одно дыхание на двоих. Одно движение на двоих. Один ритм сердца на двоих.

      Мы стали целым. Обменивались воздухом, обменивались стонами – рот в рот. Без лжи… Без лукавства. Был только этот миг невыносимо-приятного, честного первобытного удовольствия.

      Мужчина и женщина… Он и она.

      И все. Ничего больше.

      Это было до ужаса плотское и одновременно чувственное слияние. Хортон не брал меня – он врывался, толкался, выбивая из меня стоны, как, вероятно, выбивал стоны из своих врагов. И от этого у меня в голове совершенно пустело. Я вообще ничего не понимала, не видела. Только чувствовала, что мне нужен контакт наших тел. Проклятье! Необходим, будь неладен этот демонных! Что б его к Ррасхету!

      Это было до невозможности жесткое и одновременно нежное соединение. Хортон дрожащими пальцами поддергивал меня, входил до упора и, не давая передышки, толкался, как, наверное, штурмовал вражеские города. И он получал меня, как добычу. С диким рычанием, с каким-то утробным животным стоном. Одновременно похожим и на стон боли, и на стон наслаждения тоже. Эта смесь звенела в моей крови, заставляя вибрировать все внутри и сокращаться.

      А потом мы вместе одновременно приходили к пику и уже мой стон дикой птицей рвался на волю. Не сдержанный больше силками самоконтроля. Да и какой там контроль? То, что мы делали, к самоконтролю не имело совершенно никакого отношения. Скорее уж к чему-то полностью противоположному.

      Это было на грани полной распущенности и совершенно конкретной, какой-то почти болезненно-отчаянной принадлежности друг другу.

      Хортон не отпускал. Сам менял положение. Разворачивал меня или клал на бок и, не давая опомниться, снова вбивался. Ноздри пожирателя хищно раздувались. Словно он зверь, который схватил добычу и не может остановиться – пожирает ее, пытаясь насытиться.

      Я даже не думала, что секс может быть таким… Таким… На грани, на пике, на каком-то невозможном острие эмоций и ощущений.

      Я млела в томительном ожидании очередного оргазма и затем внутри словно пробуждался вулкан. Хортон вытирал салфеткой вытекающее из меня семя. Так заботливо и осторожно, словно боялся сделать мне неприятно и тут же торопливо, жадно