Петля любви. Елена Казанцева

стенах!

      Рядом нет мужа, он объяснил бы мне все…

      Но его нет, он не приходит меня навещать, пропал.

      Почему он пропал и куда?

      Что случилось тем вечером у нас дома?

      И где сейчас мой муж?

      Глава 4 Алина

      Через неделю добрый доктор Айболит разрешил мне прогулки по коридору. И после завтрака охранник открыл для меня дверь!

      О! Как я об этом мечтала, мне казалось, что выйдя из своей конуры – палаты я попаду совсем в другой мир, там смогу найти телефон, и позвонить мужу.

      Какое разочарование ждало меня!

      Там за белыми дверями меня ждал коридор, покрашенные в зеленый цвет стены, окна с решетками, и две комнаты, в которых на стульчиках, таких же скрипучих и старых сидели больные умалишенные люди и смотрели передачи, в основном детские.

      В длинных коридорах не было ничего примечательного, в них выходили белые, как и у меня, двери с глазками, за ними безликие комнаты с двумя или тремя койками.

      Самое интересное – это холлы с зарешеченными окнами. Взглянув в одно из таких окон, я поняла, что нахожусь где-то за городом. Больницу окружал лес, из каждого окна открывался вид на заросший густым кустарником сад, с узкими песчаными дорожками, унылый бетонный забор с прикрепленной вверху колючей проволокой, что усиливало ассоциацию этого места с тюрьмой. А дальше за забором простирался дремучий лес, сквозь него не проглядывало ни одного строения, поэтому я сделала вывод, что мы находимся где-то далеко за пределами Москвы.

      –Привет!– кто-то позади меня пытается со мной поздороваться.

      Оглядываюсь. Позади меня только огромный фикус в горшке с бочку, окно с решетками и скамейка, прикрученная к полу. Но только я отворачиваюсь, мне в спину летит уже знакомое: Привет…

      – Кто ты и где ты, – если голос у меня в голове, значит я того…

      – Я здесь за фикусом, сядь на скамейку, есть разговор.

      Спокойно сажусь, тут все ненормальные, чему удивляться. Эта, видимо, изображает из себя разведчика во вражеском тылу. Но все лучше, чем разговаривать с мычащими существами, коих здесь множество, которые и слова понять не могут и только пускают слюни.

      – Ты кто? – вновь спрашиваю я.

      – Алина, – говорит кто-то за горшком.

      Я осторожно скосила глаза, между горшком с фикусом и стеной забилась в узкое пространство девушка худенькая и хрупкая на столько, что от нее остались только огромные глаза орехового цвета.

      – Не смотри на меня, заметят…

      – Ты зачем туда залезла?

      – От медсестры скрываюсь, та хотела заставить меня пойти мыться.

      – А что в этом плохого?

      – Медсестра – садистка заставляет меня мыться под холодным душем.

      – Ммммм, понятно, а ты давно в этой больнице?

      – В психушке то…года три уже, – говорит Алина, а меня прошибает холодный пот, мне страшно от одной мысли, что меня могут запереть в этом учреждении надолго.

      – За что тебя сюда?

      – Да, мачеха решила избавиться от меня…

      Мимо нас пробегает медсестра, толстая неопрятная баба, с сожженными