КальмиЯ. Павел Кириллов

сломается. Да кому в школе не похер на это?

      Алексееву вообще все равно. Я ору, а он как издевался над парнем, так и продолжает. Для него это все шутка. Я смотрю в глаза Саши и вижу просьбу. Просьбу сделать что-нибудь.

      А что я сделаю? Тут на кого руку не подними, лишний раз не крикни, так прибегут мамки и начнут кудахтать: «Ко-ко-ко, да как вы смеете, мой сын идеальный, это одноклассники уроды, вы некомпетентная учительница, школа не умеет с детьми обращаться, ко-ко-ко».

      И никто кроме смеха ничего не сделает. Радуются, что это не с ними.

      Я так не могу. Не могу смотреть на эти тупорылые рожи. Плевать на этот класс, тут уже все ясно с ним.

      Надо увольняться. Либо репетитором подрабатывать буду по языку, либо уеду в другую страну преподавать. Никаких перспектив здесь.

      Зачем вообще терпеть этих детей, тупых руководителей, если можно самой начать зарабатывать? Решено, закончу спокойно месяц и уйду с этой школы.

      4.A

      Опять в школу. Как я ее ненавижу. А в начальных классах рвался туда. Глупый был. Каждое утро по пол часа идти. Потом еще отсиживаться часов 6—7, слушать умников этих.

      – Эй, Вить, есть ручка? – услышал я с парты позади себя.

      Отлично. Первый урок и первый дебил. И пяти минут от звонка не прошло. На что он рассчитывал, когда шел сюда? Класс даунов. Хотя, мне кажется, все в школе такие же.

      – Да, Дим, конечно.

      Я передал ему ручку. Можно забыть о ней. Всегда с собой ношу штуки три. На всякий случай. Если попросят – я дам, конечно. Но вот вероятность её получить обратно – нулевая.

      – Сегодня мы проходим…

      Бла, бла, бла… давай, читай, что в учебнике написано. Сами то мы читать не умеем. Как вообще таких преподов в школу набирают? Они же просто читают то, что написано в учебниках и пишут оттуда же примеры на доску. Им вообще плевать, заинтересован ученик в предмете или нет. Если только ты не стал отличником. Отличник раз – отличник на всю жизнь. Его будут тянуть. Потому что это гордость школы, это статистика.

      – Ты что, в облаках витаешь? Я сказала к доске!

      Кто? Я?

      – Пыршаков, ты оглох? К доске выходи! – вновь прогремел на весь класс истерический женский крик.

      Ху-ух. Я уж подумал меня. Вот Саша бедный парень. Стадо выбрало его как слабое звено. А учителя, как гиены, только потакают этому. Даже сейчас. Удобно вымещать свое недовольство на того, против которого и так все настроены.

      Я пригнулся. Потому что почувствовал ауру Алексеева. Ее сложно не почувствовать.

      Ручка прилетела в голову Саши. Может она ему и предназначалась? Я уже представил, что как в матрице уклонился.

      Стоп, это что, моя ручка? Димас сам отдал или у него отняли?

      – Чья это ручка? Алексеев, твоя? – Мария Ивановна начала разбухать как фугу. Она всегда, как злиться начинает, так краснее, пухнет и начинает на всех срываться. Истинный преподаватель.

      Нет, блять, Кощея Бессмертного. Ты вообще тупая? Хотя она и так знает, кто кинул. Просто боится. Как и большинство других учителей.

      – Нет,