Одержимость. Кира Фарди

на пороге, оглядывается и посылает мне воздушный поцелуй.

      Этот последний миг безоблачного счастья отпечатывается в моей памяти навсегда. Уже через несколько минут мой дом превращается в ад.

      Игорь выходит, я потягиваюсь, выключаю телевизор, и ловлю боковым зрением засветившийся экран телефона. Звонит мама: мы разговариваем каждый вечер перед сном.

      – Лизочка, поздравь меня, я продала квартиру и буду перебираться к вам поближе, – голос веселый и бодрый. Давно я не слышала у мамы такие задорные нотки. Она долго не соглашалась кардинально поменять свою жизнь и вот наконец-то созрела. Я улыбаюсь.

      – Я так рада! Так рада, мама, ты даже не представляешь! Когда прилетаешь?

      – Надо завершить все дела, собрать вещи, отправить контейнер. Ещё задержусь на пару недель, а потом к вам. Как раз успею к рождению Темочки. Буду рядом с тобой.

      – Люблю тебя, мамуля, чмоки-чмоки!

      Я отключаюсь и… настораживаюсь: в наступившей тишине появляются странные звуки. Кажется, хлопок. А вот ещё один.

      Перевожу взгляд: поверхность воды в стакане подрагивает. Адреналин поступает в кровь, от частых ударов сердца сбивается дыхание. Я откидываю одеяло, сажусь и прислушиваюсь.

      Ни звука, только ветер бросает в окно январские снежные хлопья.

      Выдыхаю: показалось. Может, шина лопнула у кого-то во дворе, или петарды запустили, не так давно прошел Новый год.

      Ложусь на бок, обхватываю ногами длинную подушку, устраивая удобнее живот, и вздрагиваю: опять?

      Теперь мне кажется, что это в коридоре что-то упало. Сразу тяжело становится дышать, воздух словно превращается в кисель. Он с трудом проникает в легкие. От страха мурашки бегут по телу.

      – Кто там? Игорь, это ты?

      В ответ – тишина.

      Ребёнок беспокойно шевелится, чувствуя мое состояние.

      – Тихо, маленький, тихо, – я кладу ладонь на живот.

      «И правда, чего переполошилась? Все нормально, это Игорь бродит по кухне».

      Перед глазами появляется картинка: муж наливает себе чай и отодвигает стул, чтобы сесть. Еще несколько минут стою, впитывая звуки, потом ложусь. Однако успокоиться не могу: тревога шумит в ушах, перекрывая хорошую новость о приезде мамы, и гонит меня из спальни. Я выбираюсь из-под одеяла, распахиваю дверь, вот тут и слышу приглушённый разговор: муж, кажется, не один.

      Сначала даже не понимаю, откуда доносятся голоса. Бегу на цыпочках по коридору до полоски света, льющегося из кухни, и уже хочу ворваться с криком: «Ага! Пончики без меня лопаешь!» – как вдруг новый грохот разрывает тишину.

      Я испуганно сжимаюсь, боюсь пошевелиться, живот твердеет от спазма. Сердце колотится где-то в горле, да так громко, будто кто-то в груди бьет в барабан.

      – Мужики, одумайтесь? – голос мужа звучит приглушенно. – В квартире нет ничего ценного, просто забирайте все и уходите.

      – Кончай его, Клык!

      Я взвизгиваю, но тут же закрываю рот ладонями. «Что это? Почему – кончай? Кого? За что?» – в голове один за другим вспыхивают вопросы. Все тело сотрясает крупная дрожь,