Философия саудаде. Антониу Браж Тейшейра

спроецированного на нынешнюю ситуацию или воспроизводящего отсутствующие существа и ранее пережитые ситуации со всей полнотой, или живо воображаемые с желанием (или надеждой) на их возвращение или повторение, а не чем-то отличающимся от теоретического или практического отношения.

      Рассматривая метафизическую проблематику саудаде, намного более богатую и сложную, чем его феноменология, прежде всего мы сталкиваемся с вопросом о его субъекте, который, кажется, следует сформулировать следующим образом: является ли саудаде исключительно присущим человеку, или же в животных и Природе есть нечто ему эквивалентное, хотя и существующее в рудиментарной форме? Может ли Бог чувствовать саудаде о своих созданиях, а Творение является ли импульсом саудаде, или же, поскольку этот акт является чистым, вечное присутствие никогда не может быть его субъектом? Если Бог является падшим или уменьшающимся существом Бруну и Пашкуайша или же, если мы принимаем теорию божественного раскола Жозе Мариньу, не оказывается ли саудаде динамическим элементом божественной жизни и решающим фактором возвращения к исходной полноте и искуплению или реинтеграции самого Бога?

      Следующий метафизический вопрос, который порождает саудаде и относится к его предмету, можно сформулировать следующим образом: есть ли объект у чувства саудаде? Если есть, то каков он? Может быть, это дорогие нам существа, исчезнувшие или отсутствующие, далекая земля, уже прожитое прошлое или, через их посредство, само существо или полнота существования человека или в человеке?

      В этой второй теории можно ли метафизически понимать саудаде как чувство полного и совершенного существа, испытываемое существом несовершенным, как чувство лишения утраченного или должного совершенства? Если это так, какое отношение можно наметить между этим совершенством и идеей падения или раскола?

      С этим вопросом тесно связан еще один, показывающий сложные отношения между саудаде и злом, ибо оба, как нам кажется, восходят к падению и расколу. Действительно, если саудаде в своей онтологической радикальности – это саудаде об истоках человеческого бытия и о Потерянном Рае, о человеческом совершенстве и счастье, существовавшим до того, как появились зло и ошибка, то во зле падения скрыта причина существования саудаде в человеке и Природе.

      Теперь, зная причину самого саудаде, надо сказать, что у него есть двойной смысл, который выражает или подтверждает его семантическая вариативность, ибо как по-португальски, так и по-галисийски оно предстает перед нами как суидаде (например, у Дона Дуарте), или сиудаде (в поэзии Розалии де Кастро), или соидаде (в поэзии Ламас Карвахала или Маноэля Антонио).

      Таким образом, с одной стороны, саудаде – это одиночество или уединение, погружение в самого себя и созерцание, воспроизведение или воображение прошедшего времени, хотя само по себе оно является динамическим и перспективным, и, с другой стороны, оно присуще человеку или