Есть ли снег на небе. Яков Шехтер

омыл руки, уселся за стол, взял бутылки и замер, прислушиваясь. Долго ждать ему не пришлось – связка с тяжелым стуком свалилась на пол.

      – Я должен рассказать об этом ребе Йегуде, – произнес габай, поднимаясь из-за стола.

      Домашние не промолвили в ответ ни слова. Сейдер откладывался, но обстоятельства были необычайные, требующие вмешательства раввина.

      В доме Магараля уже вовсю шел сейдер. Вел его сын праведника, ребе Бецалель, обладавший красивым, звучным голосом. Сам раввин сидел во главе стола, в кресле с высокой резной спинкой. Увидев габая, он недоумевающе поднял брови. Габай сделал жест обозначающий крайнюю необходимость. Магараль поднял руку, и ребе Бецалель смолк.

      Прервать чтение агады дело не простое, но обязанности раввина позволяют сделать исключение. Габай сбивчивым шепотом, так, что только Магараль мог слышать, рассказал о случившемся.

      – Сделай вот что, – сказал праведник после короткого размышления. – Раздели связку и начни вешать ключи по одному. Когда выяснишь, от какой двери падающий ключ, приди и расскажи.

      Габай поспешил домой, ведь закончить сейдер надо до полуночи, а времени потеряно уже много, и кто знает, сколько еще придется потерять. Жил он через улицу от раввина, поэтому спустя несколько минут начал пробы. Ключи, водружаемые на гвоздик, не проявляли ни малейших признаков беспокойства, и габай уже начал волноваться, пока очередь не дошла до ключа от «арон акодеша».

      Не успел габай убрать пальцы, как ключ дернулся и со звоном упал на пол. Габай поднял его и вернул на гвоздик, но ключ снова сорвался с места. После третьего падения, габай побежал к раввину.

      – Отправляйся в синагогу и внимательно осмотри «арон акодеш», – велел ребе. – Боюсь, нас ожидает сюрприз.

      Так оно вышло. Сюрприз скрывался за свитками Торы. Хвала Всевышнему, что часть свечей в синагоге не погасла, иначе в темноте габай не смог бы разглядеть бутылку. Вытащив пробку, габай понюхал содержимое, затем осторожно вылил несколько капель себе на ладонь и внимательно рассмотрел.

      Сомнений быть не могло, бутылка, стоявшая в «арон акодеш» главной синагоги Праги, была до краев наполнена кровью.

      В страхе и трепете габай поспешил к раввину.

      – Вылей кровь, – велел Магараль, – тщательно вымой бутылку, наполни ее лучшим красным вином и верни на место. И Боже упаси тебя обмолвиться даже единым словом. Никто, кроме тебя и меня, не должен ничего знать!

      Габай в точности исполнил указание раввина и помчался домой. Конечно, прочесть агаду с чувством и расстановкой уже не получалось, но еще можно было все успеть.

      Не задумываясь, он повесил связку на гвоздь, омыл руки, наполнил вином кубок и произнес благословения. Домашние то и дело бросали опасливые взгляды и на связку, но ничего не произошло. Ключи висели совершенно неподвижно, впрочем, как им и полагалось висеть, как они висели годы и годы.

      Да, в тот раз габай едва успел завершить трапезу до наступления полуночи, событие чрезвычайное для