Прикосновение разрушения. Скарлетт Сент-Клэр

фотографиями. Богиня покраснела, увидев их. Она не ожидала, что царь мертвых появится в верхнем мире, и при виде его у Персефоны едва не разорвалось сердце. Она подбежала к нему, прыгнула в его объятия и обвила ногами, словно так и надо. Руки Аида подхватили ее снизу, а их губы слились в поцелуе, который она до сих пор ощущала на своих губах.

      Персефона должна была предвидеть эту бурю в медиаизданиях, но после вечеринки по случаю дня рождения Лексы она провела выходные в подземном царстве, уединившись с Аидом в его спальне – изучая, лаская и подчиняясь. Она даже не задумывалась о том, что происходило в верхнем мире после ее ухода. А с такими изображениями сложно было избежать домыслов и слухов по поводу их отношений.

      Последний заголовок напугал ее больше всего:

      Все, что вам нужно знать о любовнице Аида

      Это был самый страшный ее ночной кошмар.

      Она пробежала глазами статью, с облегчением обнаружив, что там нет информации, раскрывающей ее божественное происхождение, но Персефоне все равно стало не по себе. Там говорилось, что она из Олимпии, четыре года назад начала посещать Университет Новых Афин и окончила его по специальности «Журналистика». В статье также было несколько цитат студентов, утверждавших, что «они с ней знакомы», – перлы вроде «можно сказать, она действительно умна», «она всегда была тихоней» и «она много читает».

      Еще статья подробно расписывала историю событий ее жизни, включая стажировку в «Новостях Новых Афин», статьи об Аиде и их примирение возле «Кофе Хаус».

      «Очевидцы говорят, что им были неизвестны мотивы Аида, когда тот объявился в верхнем мире, но оказалось, что он сделал это с целью искупить вину перед журналисткой Персефоной Роузи, из-за чего возникает вопрос: когда начался их роман?»

      Персефона осознала иронию всей ситуации – она была журналистом-расследователем. Она обожала исследовать. Обожала добираться до сути проблемы, предоставлять факты и спасать смертных от гнева богов, полубожеств и их самих.

      Но сейчас все было иначе.

      Речь шла о ее личной жизни.

      Она знала, как работает пресса – теперь она стала загадкой, которую нужно разгадать, и те, кто исследовал ее прошлое, стали угрозой всему, над чем она так упорно трудилась.

      Угрозой ее свободе.

      «Я знаю, что сейчас ты психуешь, – написала Лекса. – Не надо».

      «Тебе легко говорить. Это не твое имя пестрит во всех заголовках».

      Подруга ответила:

      «Технически это не твое имя, а Аида».

      Персефона закатила глаза. Она не хотела быть чьей-то собственностью. Она хотела иметь собственное имя, заслуженное тяжелым трудом, но отношения с богом лишили ее этого.

      И что скажет ее начальник?

      Деметрий Аэтос был замечательным руководителем. Он верил в правду и стремился доносить ее при любых обстоятельствах. Он уволил Адониса за то, что тот назвал Персефону стервой и украл ее работу. Поняв, под каким давлением она оказалась из-за своих статей об Аиде, он сказал ей, что она не обязана продолжать, если не