Идеальный мир. ЛАРИСА ПОРХУН

галстука, единственная вольность, которую он позволял себе в особенно жаркие дни, то ночные кошмары и последующие тягостные раздумья, показались ей какими-то надуманными и явно преувеличенными женскими фантазиями.

      – Тебе снова не спалось, милая? – вставая ей на встречу и наклоняясь к её руке, спросил он, – Или ты убегаешь в сад на рассвете от меня? Илиана слабо улыбнулась и покачала головой:

      – О, не волнуйся, просто дурной сон, – она села напротив мужа и вопросительно глянула на него:

      – Ты куда-то уходишь? – в свою очередь задала она вопрос, жестом давая понять прислуживающему у стола биомату, что салата достаточно.

      Арон холодно улыбнулся лишь кончиками губ, и чуть заметно кивнул:

      – Да, через час совет встречается в Собрании… Возникли вопросы, которые стоит обсудить, причём безотлагательно…

      – Это как-то связано с Бенджи? – спросила она.

      – И с ним, в том числе, – по его бледному, гладко выбритому лицу пробежала лёгкая тень. Если бы Илиана не знала так хорошо Арона, скорее всего, она бы ничего не заметила. Но ей было отлично известно, что ему очень не нравилось, когда она начинала задавать уточняющие вопросы по поводу того о чём он уже высказался и в смысловом и интонационном смысле поставил точку. Тем более, когда вопросы эти касались семейственных или деловых сфер. Знала, но почему-то всё равно спросила, как будто намеренно. Она не могла понять, зачем ей было это нужно. Особенно сейчас, когда Илиана начала сомневаться не только в его чувствах, но даже в своих. Для чего это делать, когда она запуталась, когда подавлена, а значит уязвима?

      Завтрак до самого своего завершения протекал в абсолютном молчании. В этом не было бы ничего удивительного, (у них нередко случались «молчаливые» периоды, во время которых никто из них не испытывал ни малейшего дискомфорта), если бы не ощущаемое Илианой, не только в самом воздухе, но даже кожей плотное напряжение. И несмотря на то, что Илиане, по большому счёту, всё было предельно ясно, она ушла в свои мысли настолько, что не заметила даже, как уехал Арон. Никогда раньше он не вышел бы из дома, не поцеловав жену и не сказав ей на прощание несколько нежных, ласковых слов.

      – Сорок лет, – крутилось снова и снова у неё в голове, – сорок лет… Илиана прекрасно помнила, как после аварии, унёсшей жизни её родителей, она оказалась в детском доме. Только звали её не так и жила она тогда в далёкой и непостижимой, как ей сейчас кажется России. Хотя в тот период эта страна называлась как-то по-другому. Она не помнила уже, да это сейчас было и не столь важно. Ведь через месяц после того, как она попала в детдом, её забрал Арон. Она прекрасно помнит всё, словно это было вчера. Тем более что с тех пор её муж не слишком изменился. Семилетнюю Лену Дёмину привели тогда в директорский кабинет, а сама директриса, фальшиво и приторно улыбаясь накрашенным ярко-красным ртом, немедленно вышла, оставив её наедине с чуть выше среднего роста русоволосым мужчиной с правильными