С любовью, Солт&Лейк. Виктория Ом

корпусу. Вид у него был встревоженный.

      – Что случилось? – передалось мне беспокойство. В уме тут же набросала несколько вариантов ответов, и везде главными дебоширами выступали новоприбывшие, которые умудрились напасть на охраняющих их солдат, нанеся тем травмы.

      – Один из задержанных отключился. Мы не знаем, что с ним делать.

      – Хорошо, что меня хоть позвали. – Я была на роли сотрудника службы «911»: первичный осмотр и рекомендации – это ко мне.

      – Ты как? Выспалась? – тихо поинтересовался Джонатан, пропуская меня в здание.

      – Да. Пять часов – более чем достаточно, – сдержанно улыбнулась, почувствовав мягкое тепло, разливающееся в груди, от мысли, что капитан переживает за меня. Вот бы во время интернатуры руководство больницы также заботилось о «свежей крови». Но благодаря тяжёлым условиям в приёмном отделении, я научилась засыпать быстро и высыпаться за три-четыре часа.

      – Расскажи, что случилось, – попросила я, пока мы шли по коридору.

      – Сам не понял, – растерянно признался Барнс. – Я пытался допросить его, а он просто отключился.

      – Вы его били? – спросила, не удержав гневных ноток.

      – Нет. Тот раз я не сдержался, – признался он, остановившись и придержав меня за локоть. – Прости. Но я не хотел, чтобы он вел себя подобным образом с тобой, – прошептал он, покосившись в сторону парней, охранявших вход в комнату, куда мы, судя по всему, и направлялись.

      – Я понимаю. Но если ты переутомился, рекомендую выпросить у майора выходной и как следует отдохнуть.

      – Благодарю за рекомендации, если я почувствую переутомление, обязательно воспользуюсь вашими рекомендациями, мисс Страут, – голос звенел от напряжения и обиды. Теперь я знаю, что капитан Барнс не любит, когда ему указывают что делать. Власть почти всегда портит людей.

      Я промолчала, взглядом выразив своё мнение ярче любых слов. Джонатан отпустил мою руку и пошёл вперёд. Мы зашли в комнату. Внутри дежурило еще двое солдат.

      На софе у стены лежал Рыжий. Его руки были скованы.

      Поставив сумку первой помощи на пол, возле софы. Проверила пульс, пульс и реакцию зрачков – результат обеспокоил еще больше. Я проверила голову на возможные гематомы – чисто.

      – Он точно не получал никаких травм?

      – Только психологическую, – Барнс будто пошутил, сдавленно хмыкнув под нос. – Он жаловался на условия в изоляторе.

      – Какие там условия?

      – Четыре стены, пол и потолок.

      Мне нечего было ответил на такое.

      – Что-нибудь пить, есть давали ему? – Достала из сумки тонометр и стала прилаживать его на руку Рыжего.

      – Нет. Обещали накормить и напоить, если расскажет, как было дело вчерашним вечером и всё про «Фалькорп».

      – Он жаловался на боли?

      – Нет. Только на неподходящие условия содержания.

      – Ну что я могу сказать, – сняв манжету тонометра с Солта, – давление низкое, пульс слабый. Анализы его были в порядке, надо сделать УЗИ сердца и, на всякий случай, МРТ мозга, – говоря это, согнула ноги