Осмо Улар. Завязка. Вячеслав Сергеевич

тому времени Иван стал помощником редактора, квартиру ему дали побольше и поближе к редакции. И у него нашелся лишний чулан для меня, с условием трезвого проживания.

      Которое я не выполнил.

      Пришлось съехать на Страдальческую Площадь, рядышком с сеттельментом Белые Розы. Которая отличалась от трущоб отсутствием дыма и копоти от фабрик и ночлежками с газовым освещением. Было ещё одно отличие, трехэтажные дома, с маленькими комнатками, были разноцветные. Розовые, синие, зеленые. Разные. В отличии от убогой серости сеттельмента. И небольшой, но шумный, базарчик с овощами и молочкой, по центру площади. Местечко для нижесреднего класса, которому до отребья пару шагов.

      Куда то, странным образом, пропали все происшествия и социальные несправедливости, и форинтов становилось все меньше и меньше. А тут ещё и плата за хибару добавилась. На шедевры виноделия не стало хватать. Решил дегустировать более прозаичные напитки. А где взять дешёвое пойло? Конечно в ближайшем, за будкой жандармерии, кабаке.

      Постепенно порочный, темный квартал затянул. Облезлые кабаки, закопченные на фабриках собутыльники, дешёвая марсалыга, скоротечные знакомства с Безликими Девками. Почему безликими? Да потому что их лица никто, никогда не запоминал…

      Вот такая «культура пития»

      Но я знал много тайн Столицы и окрестностей, совал свой нос туда, куда нормальный человек не наступит. У меня было чутьё и учитель, который всё ещё верил в меня…Мне дали последний шанс. Статью-расследование написать… Про что? Забыл. Помнил только, пока шёл за спиной Ивана, где у меня притарен штоф с пойлом…

      Когда мы вышли из темных подворотен на мостовую, и до парового фаэтона Ивана осталось несколько шагов, на нас напали.

      Двое. Один встал спиной ко мне. Только темный, в предрассветных сумерках, капюшон увидел. Второй, стоя за спиной, обхватил меня крепко и я почувствовал как холодное лезвие вошло мне в шею, под ухом.

      Первый резко повернулся. Маска на лице, только ярко-зеленые глаза. До того яркие, что казалось, светились.

      Меня замутило. То ли от этого проникающего взгляда, то ли от ножа, начинающего вскрывать мне горло.

      – Стой! Этот нам не нужен.– Хватка ослабла и они исчезли.

      Всё произошло так быстро, что я даже испугаться не успел. Хотя, пьянство и не добавляет быстроты реакции.

      Впереди, сидящий на мостовой, Иван, с понурой головой, будто задремал.

      – Иван…– тихо позвал я.

      Теплая, нет, скорее горячая кровь потекла по моей шее, пропитывая давно не стираную рубаху.

      И тут меня стошнило. С диким кашлем и соплями. С такими спазмами, что казалось что я вывернусь наизнаку. Блевал долго, целую вечность.

      Когда, наконец, немного успокоился, полусогнутый, я подошел к Ивану.

      Из под модного, клетчатого кепи смотрели те же бесцветные глаза. Только стеклянные. На шее четкая линия, сверху белое лицо, снизу темно-красный, почти черный, шарф.

      Надо позвать на помощь.

      Я разогнулся, огляделся. Мостовая была