Клиника Обскур. Денис Антонюк

мёртвого друга, его безжизненный взгляд и дырку в голове. Ничто не помогало забыть его, и отец подносил дуло к виску, и всё тот же звук, «Щелк». Пуля не вылетала, он допивал бутылку, шёл спать, зная, что завтрашний день будет труднее, чем сегодняшний. Работал то там, то сям. Всегда его мучал вопрос: почему, почему он не погиб? Пока не встретил маму, она смогла его чуть оживить, надолго он забыл про бутылку и пистолет. Нам уже было по 16, как отец вновь начал срываться из—за боли в ноге, с каждым днём она усиливалась, а затем вернулись сны о том дне, таблетки не помогали, даже хуже, он смешивал их с алкоголем, и на столе вновь появился тот зловещий пистолет. Он сторонился всех нас, сидел в одиночестве за столом. Таблетки, алкоголь и пистолет – его новая семья. Любой громкий хлопок переносил его в тот день, в тот миг. Мать хотела обратиться к психологам, отец запрещал, устраивал истерики, скандалы. Он винил себя, что не смог спасти друга, загубил жизнь. Мать просила его спрятать пистолет, ведь его могут взять дети, но отец лишь смеялся на эти заявления. Дуло к своему виску демонстративно прислонил, продолжал смеяться, говоря: «Я каждый божий день до нашего знакомства приставлял его к виску, и знаешь что? Он не выстреливал, этот чёртов пистолет не хочет работать». И я думаю, вы догадались, к чему я вёл… В ту же секунду кровь появилась на стене. На наших глазах…

      – Вам кто—нибудь говорил, что все ваши истории прекрасны? Одна лучше другой! – Буффало нервно хохотнул. – У одного убеждения, что всё предрешено, по ходу, я уже понял откуда. А что у тебя, Роми? Такие же убеждения, как у брата? После такого я вряд ли бы пошёл в армию и стал наёмником.

      – Возможно, история с отцом бы и спугнула. Мы его очень любили, но и возненавидели после того случая. Мы все не могли понять, как он посмел нас так бросить. Видимо, мучаясь этим вопросом, подсознательно решили пойти по его пути хотя бы примерно. И знаешь, я теперь почти понимаю его, если такое бы случилось с Никой, я тоже не смог бы смириться с этим. Здесь мир меняется… Но, слава богу, мы ещё живы.

      – Что с пистолетом? – спросил Билл.

      Роми поднял руку.

      – С этим пистолетом?

      – Ты его с собой носишь? Только не говори, что он у тебя боевой, у тебя же есть нормальный, да?

      – Нет, Буффало. Он – мой основной пистолет, и он всякий раз стрелял с тех пор, когда мне разрешили его взять.

      – Да твою мать, ты же рискуешь постоянно жизнью своей и любой, с кем вместе на операции.

      – Я в нём уверен, он не подведёт.

      – Нахуй мне твоя уверенность, тупой идиот? Твой пистолет может заклинить в любой момент и не спасти чью—то жизнь, возможно, мою… Тебя ничему не научила история твоего отца?

      – Буффало, прекрати…

      – Капитан, это ненормально!

      – Роми, твой пистолет проходил проверку?

      – Да, и успешно. Вы знаете, его здесь не было, если бы не прошёл.

      – Вот видишь, Буффало, всё хорошо.

      – Ну, значит, чушь твоя история, какой—то магический пистолет: то работает, то не работает. Ещё