Пожниночь. Сергей Иннер

зале случилась пара обмороков. Потерявших сознание понесли на воздух.

      – Но есть и второй путь! – сказал Харлидэвидсонов, концентрируя рассеянное внимание зала. – Сражаться! Мы будем сражаться до последней капли крови. И пусть нас с вами осталось мало, но я настолько уверен в каждом из вас, что готов прямо сейчас закрыть глаза и прыгнуть в зал!.. Но не буду этого делать, потому что у нас с вами есть дела поважнее, – Никита закричал: – Я знаю точно! Мы можем свергнуть треклятую веганскую диктатуру! Они не смеют указывать нам, что есть, а что нет!

      Толпа приободрилась. Мужчины кротко и серьёзно закивали. Женщины утёрли слёзы.

      Трансгендеры сделали и то и другое.

      – Но зачем нам это? – раздался голос откуда-то из толпы. – Ведь уже есть веганские продукты, которые на вкус как настоящие. Сосиски, крабовые палочки, колбаса, сыр и даже бекон, которые почти не отличить…

      Не говоря ни слова, Никита спрыгнул с края сцены и пошёл сквозь толпу. Люди уважительно расступались. Он приблизился к худому красивому юноше с обесцвеченной шевелюрой и в зелёном свитере. На его поясе висела кобура с вейп-машиной.

      – Это ты сказал? – спросил Никита.

      – Я, – ответил юноша.

      Никита достал из-за пояса длинный Магнум из матовой стали и выстрелил парню в сердце. Он хлопнулся на пол. Зелёный свитер стал быстро чернеть.

      – Кто-нибудь ещё желает высказаться? – спросил Харлидэвидсонов, спокойно оглядывая паству.

      – Я! Я желаю! – раздался насмешливый звонкий голос с галереи на втором этаже лофта.

      То был Фёдор Джекдэниэлс, лежавший в гамаке в тёмных очках и с незажжённой сигарой в зубах. У него на груди была татуировка в виде парада планет Солнечной системы.

      – Я желаю знать, какой у тебя план! – воскликнул Джекдэниэлс.

      – Нет времени объяснять, – ответил Никита. – Мы выступаем немедленно!

      Он направился к выходу, толпа ломанулась за ним. Джекдэниэлс соскользнул вниз по перилам и крикнул, указывая на тело в уже почти чёрном свитере:

      – А что насчёт него?

      Никита бросил через плечо:

      – Правую часть на буженину. Левую – на пельмени.

      Двое поволокли мертвеца на кухню. Фёдор догнал Никиту и сказал ему, теперь уже тихо, почти на ухо:

      – Ты спятил, чувак!

      – Не пропадать же добру, – ответил Харлидэвидсонов. – Не те времена.

      Никита вышел из лофта и сел на мотоцикл. Джекдэниэлс устроился сзади.

      – И всё же – что ты задумал, чувак? – спросил он, когда Никита завёл мотор.

      Харлидэвидсонов сказал лишь два слова:

      – «Фалафель Судьбы».

      И дал по газам.

      – О, – сказал Джекдэниэлс.

      Они мчались по городу, наплевав на горящие люминесцентным красным светофоры, распугивая мамочек с колясками, подрезая тачки сонных мягкотелых копов. За ними ехала кавалькада авто и байков потомственных мясоедов. Черепа на бамперах, рога на багажниках, птичьи крылья в мотоциклетных спицах.

      – Посмотри на этот