Труды по античной истории. Георгий Чистяков

Фукидида по адресу логографов обоснованна и интересна. «Тем не менее, в ней есть нечто педантичное и придирчивое в тоне», что объясняется, по мнению Гомма, тем обстоятельством, что у самого Фукидида не было ясного представления о собственном методе[101]. Не предпринимая конкретных источниковедческих изысканий, Гомм заключает введение к своему комментарию тем, что Фукидид, несомненно, опирался на сочинения своих предшественников[102].

      Работы Виламовица и Гомма позволяют нам говорить не только о софистических источниках в прозе и мировоззрении Фукидида, но и о его предшественниках и источниках в области исторического повествования, то есть о логографах.

      § 4. Русские и советские исследователи

      В ходе изложения мы рассматривали работы ряда русских и советских исследователей: В.К.Ернштедта, В.П.Бузескула, С.А.Жебелёва, С.И.Соболевского, К.К.Зельина и А.К.Бергера.

      Некоторый интерес представляет старая работа А.О.Угянского «Рассуждение о предисловии Фукидида с критико-исторической точки зрения»[103], в которой высказывается весьма критическое отношение к Фукидиду в противовес восторженным отзывам о нем Р.В.Крюгера. Угянский всячески подчеркивает тенденциозность и необъективность Фукидида и, следуя точке зрения Огинского, называет Фукидида мемуаристом французского типа. Наряду с этим его работа содержит ряд интересных замечаний: он отмечает, что Фукидид тенденциозно обращается с Гомером, то есть подчеркивает одно и делает вид, что вовсе не знает о другом, – том, что противоречит его целям[104]. Он не знает мифов о Пелопе, а использует «сказание, одному ему только известное». Это наблюдение в значительной степени предвосхищает известную работу А.У.Гомма[105]. В целом работа Угянского весьма устарела и имеет исключительно историко-научный интерес, характеризующий проникновение демократической мысли в России в классическую науку[106].

      Значительным явлением был историко-филологический анализ первой книги Фукидида, выполненный Н.И.Новосадским[107], особенно интересный при анализе гомеровских образов у Фукидида.

      Прекрасные и значительные по размерам обзоры литературы о Фукидиде принадлежат Г.Бузольту[108], Ф.Г.Мищенко[109], К.К.Зельину[110]. Лучшим введением в изучение его наследия, несмотря на все недостатки, является книга Дж. Б.Гранди, а незаменимым путеводителем при чтении Фукидида – труд А.У.Гомма.

      § 5. Смежные вопросы

      Источниковедческое изучение Фукидида в том смысле, о котором мы говорили в заключении § 3, немыслимо без работ К.Мюллера, В.А.Шёффера, Ф.Якоби, А.И.Доватура и др. Frag-menta Historicorum Graecorum, изданные под руководством К.Мюллера[111], являются незаменимым пособием при работе с текстами логографов. Отличительной чертой издания Мюллера является полное собрание свидетельств о сочинениях логографов и критических замечаний по их поводу у античных авторов, византийских писателей и лексикографов, на основе которых может быть сделано значительное

101

HC. Vol. 1. P. 3. Это замечание А.У.Гомма представляется нам особенно интересным и значительным. Исходя из такой точки зрения, ясными становятся малопонятные черты так называемого метода Фукидида: Фукидид сознательно следовал не методу в целом, а отдельным принципам, которые он не представлял себе как единое целое.

102

HC. Vol. 1. P. 4, 84.

103

Угянский А.О. Рассуждение о предисловии Фукидида с критико-исторической точки зрения. Казань, 1868.

104

Там же. С. 58, 60.

105

Gomme A.W. The Greek attitude to poetry and history. Berkeley; Los-Angeles, 1954.

106

Как отмечает А.А.Тахо-Годи в статье «Проблемы античной культуры у Чернышевского» (Ученые записки МОПИ. Т. 34. Вып. 2. 1955. С. 157–159), демократическая мысль пронизывала в некоторых случаях не только критические общедоступные статьи, но и специальные исследования, на базе которых автор делал свои социальные выводы. Именно с таким случаем мы встречаемся в работе А.О.Угянского. Его анализ текста, безусловно, выполнен на высоком уровне и представляет собой специальную работу, ничего общего не имеющую с выводом, в котором Угянский замечает: «Фукидид был страшный ненавистник простого народа, от которого он сам пострадал… Аристократы всегда видели в Фукидиде своего самого горячего защитника и оправдателя, расхваливая до небес всякую фразу, им написанную» (с. 90). Таким образом автор пытается направить свою научную работу по демократическому руслу, сделать прогрессивный вывод на основе своих классических штудий, однако это приводит к некоторому разрыву между самим исследованием и публицистическим выводом, его венчающим. Н.Г.Чернышевский и Д.И.Писарев на основе материала древней истории делают революционно-демократические обобщения, Угянский стремится подойти к этому материалу с демократической точки зрения, то есть сделать шаг дальше, что делает его работу первой попыткой проникновения революционно-демократической мысли в науку об Античности. Попытка эта, конечно, была весьма незрелой.

107

Новосадский Н.И. Фукидид, история Пелопоннесской войны. Кн. 1 (перевод и примечания). Курс, читанный в 1910/11 г. Москва, 1911. Вып. 1–2. Издание литографированное.

108

Busolt G. Griechische Geschichte. 2 Aufl. Bd. 3. Strassburg, 1913. S. 633–635.

109

Мищенко Ф.Г. Фукидид и его сочинения // Фукидид. История. Т. 2. М., 1888. С. 67 след.

110

Зельин К.К. Из иностранной литературы о Фукидиде // Вестник древней истории. 1950. № 4. С. 414–422.

111

Fragmenta Historicorum Graecorum / Ed. C.Müller. Vol. 1. P., 1848.