Труды по античной истории. Георгий Чистяков

[27] и прежде всего в знаменитой работе В.Нестле «Thukydides und die Sophistik»[28].

      Анализ политических взглядов Фукидида, начало которому положил Вельцхофер[29], утверждавший, что Фукидид не был ни сторонником Афин, ни Спарты и наблюдал их войну ретроспективно, содержится в объемной работе Э.Шварца[30], в весьма интересной и дискуссионной книге Ж.Ромийи[31] и многих других работах. Связанный с этим комплекс вопросов можно считать доминирующим в изучении Фукидида в первой половине ΧΧ века.

      А.К.Бергер[32] анализирует труд Фукидида как представителя греческой общественной мысли. Сопоставляя теоретические положения, встречающиеся у Фукидида, с их выражением в различных случаях у него самого и с аналогичными положениями политической литературы конца V века, он утверждает общие мировоззренческие установки, которыми руководствовался Фукидид. Исследуя текст на основе предварительного анализа последних, можно достигнуть определенного успеха в установлении политических взглядов Фукидида или, вернее, тех политических традиций, которым он следовал в своем труде, то есть перевести этот вопрос в источниковедческую плоскость[33].

      От названых работ резко отличается книга Ф.Корнфорда[34], в которой труд Фукидида, как по замыслу, так и по композиции сопоставляется с трагедиями Эсхила. Мысль Фукидида, по мнению Корнфорда, была проникнута образами поэзии и мифологии, в свете которых он создавал свой труд. Эта работа, содержащая ряд крайних выводов, вместе с тем поставила вопрос о взаимоотношении Фукидида и трагиков, который разрабатывался Г.Мюрреем[35], Э.Делебеком[36], Дж. Финли[37] – применительно к Еврипиду и В.Эренбергом[38], Г.Вейнштоком[39] и Э.Лонгом[40] – применительно к Софоклу. Э.Лонг в своей крайне осторожной работе, построенной как анализ абстрактных существительных в словоупотреблении Софокла, делает ряд принципиальных выводов, касающихся политической мысли Софокла и Фукидида, установление элементов которой предваряется детальным анализом их лексикона. К этой работе примыкает исследование П.Юара[41].

      5. Особенности исторического метода Фукидида и историософская сущность его труда.

      Об особом историческом методе Фукидида первым, вероятно, заговорил французский гуманист Анри Этьенн, которого обычно называют Генрих Стефан[42]. Для науки ΧΙΧ века было характерно сопоставлять методику Фукидида с методами современных историков. Л. фон Ранке, провозгласивший Фукидида своим единственным учителем[43], и другие представители так называемой «объективной» школы, основоположником которой он считается, в своих философско-исторических сочинениях[44] интерпретировали исторический метод Фукидида как нечто абсолютное и долженствующее служить примером для каждого исторического исследования. Этот внеисторический подход

28

Nestle W. Thukydides und die Sophistik // Neue Jahrbücher für das klassische Altertum. Bd. 33. 1914. S. 649–685. В этой связи значительный интерес представляет работа С.В.Меликовой-Толстой «Язык Горгия. Теория и практика зарождающейся художественной прозы Греции» (Ученые записки ЛГУ. 1941. № 63. Серия филологических наук. № 7. С. 70–86), а также составленный ею словарь к речам и фрагментам Горгия, базируясь на котором можно проделать ряд интереснейших наблюдений над текстом Фукидида (см.: Index Gorgianus confecit Sophia Melikova. 1915).

29

Welzhofer H. Thukydides und sein Geschichtswerk. München, 1878.

30

Schwarz E. Das Geschichtswerk des Thukydides. 2 Aufl. Bonn, 1929.

31

Romilly J. Thucydide et l’impérialisme athénien. P., 1947.

32

См.: Бергер А.К. Политическая теория демократии в труде Фукидида // Бергер А.К. Политическая мысль древнегреческой демократии. М., 1966. С. 257–288.

33

Эта проблема имеет исключительную важность при исследовании источников Фукидида по истории собственно Пелопоннесской войны, поскольку многочисленные работы о политических взглядах и симпатиях Фукидида этот вопрос ни в какой мере не разрешают.

34

Cornford F.M. Thucydides Mythistoricus. L., 1907. Большой интерес представляет мысль Корнфорда (P. 66) о персонификации государства у Фукидида в связи с пониманием термина τύραννος (I, 122, 3; I, 124, 3; VI, 85, I; а также два аналогичных пассажа: II, 63, 1–2; III, 37, 2), который не представляет собой самостоятельного политического выражения, а встречается только в качестве образного выражения, вытекающего из персонификации самого государства, причем эта образность всякий раз подчеркивается в контексте.

35

Murray G. Euripides and his age. L., 1947. Вслед за этой работой Г.Мюррея, которому принадлежит честь формулировки проблемы политического анализа Еврипида в современной науке, появилась диссертационная работа Ю.В.Откупщикова «Социально-политические идеи в творчестве Еврипида» (Ч. 1–2. Л., 1953). См. статьи того же автора: «Внешняя политика Афин 438–431 гг. в свете трагедий Еврипида» (Вестник древней истории. 1958. № 1. С. 35–52), «Андромаха Еврипида и Архидамова война» (Вестник древней истории. 1960. № 3. С. 43–61), «О датировке трагедии Еврипида “Ифигения в Тавриде”» (Язык и стиль античных писателей. Л., 1966. С. 134–143).

36

Delebecque E. Euripides et la Guerre du Péloponnèse. P., 1951. В этом обстоятельном исследовании Э.Делебек поднимает, в частности, вопрос о близости общеполитических воззрений Еврипида и Фукидида и сопоставляет ряд мест «Троянок» с материалом Мелосского диалога.

37

Finley J.H. Euripides and Thucydides // Harvard Studies in Classical Philology. N 49. 1938. P. 23–68. Финли заимствует из Еврипида большое число мест, сопоставимых с речами Фукидида, и на этом основании делает вывод о том, что эти речи не являются плодом фантазии Фукидида, а имеют реальную основу. В данной связи в работе Финли имеются две отрицательные черты: 1) произведения Еврипида служат для автора резервуаром сопоставимых мест, а не объектом филологического анализа, что приводит, в сущности, к механическому сопоставлению примеров из названных авторов; 2) автор не учитывает того, что как Фукидид, так и Еврипид могли попросту аналогично реагировать на одни и те же события, что вытекает из того, что они получили одинаковое образование, наконец, именно софистическое образование могло подсказывать им одинаковые решения для одних и тех же вопросов.

38

Ehrenberg V. Sophocles and Pericles. Oxford, 1954.

39

Weinstock H. Sophocles. 3 Aufl. Wuppertal, 1948.

40

Long A.A. Language and thought in Sophocles: A Study of Abstract Nouns and Poetic Technique. L., 1968. Большое значение имеет вывод Лонга (P. 56) об употреблении Софоклом современной ему политической терминологии. По мнению Лонга, о самих политических взглядах трагика сказать ничего нельзя, но отталкиваясь от его словоупотребления можно установить те политические направления, к которым он склонялся.

41

Huart P. Le vocabulaire de l’analyse psychologique dans l’oeuvre de Thucydide. P., 1968. Глава третья этого исследования (P. 219–313) «Знания и мнения» рассматривает значения, которые носят слова, выражающие отношение Фукидида к материалу. Анализ слов, выражающих мнение, представляет для нас большой интерес, так как в конечном итоге на основании этого анализа можно установить отношение к источнику и его достоверности.

42

Анри Этьенн (1531–1598) издал сочинения 74 греческих авторов и огромный Thesaurus Graecae linguae (1572), до нашего времени считающийся самым полным словарем греческого языка.

43

См.: Ranke L. Geschichten der romanischen und germanischen Völker von 1494 bis 1535. Leipzig; B., 1824. В качестве источниковедческого приложения к этому труду публикуется этюд Zur Kritik neuer Geschichtsschreiber, в котором критический метод Фукидида противопоставляется некритическим и антиисторическим произведениям историков ΧVΙΙΙ века.

44

Ibidem. S. 150.