Мой волк. Лана Морриган

в постель.

      – И я, – добавила она тихо.

      В квартире на какое-то время наступила тишина. Лишь с кухни доносилось звяканье посуды и голос мамы. Она или жаловалась на свою судьбу коту, или позвонила подруге и пересказывала очередную ссору с дядей Гришей.

      – Ник, сколько времени? – спросила я.

      – Час.

      – Еще семь часов можно поспать, – проворчала я, поворачиваясь на бок.

      Я уснула сразу. Ссоры мамы и ее мужа были настолько привычны, что ни я, ни Ника уже не обращали на них внимания.

      Я давно оставила попытки разобраться в их причинах, просто закрывалась в комнате и пережидала. А вот сестра иногда старалась помирить родителей. Да и я в ее возрасте пыталась разобраться во взрослых проблемах, заступиться за маму, но как-то получила тяжелую оплеуху от дяди Гриши и желание сошло на нет.

      – Агата, – шепот Ники пробивался сквозь вязкий сон.

      – Что? – я приоткрыла один глаз. За окном светлело. – Сколько сейчас?

      – Двадцать минут пятого.

      – Ты что меня разбудила так рано? – ворчала я.

      – Папа вернулся. Мне страшно, – прошептала сестра. – Они опять ссорятся.

      И я поняла, что женские и мужские выкрики – это не продолжение моего сна, а реальность.

      – Хватит… Гриша, – я разобрала, присев на кровать.

      С маминым криком в голову ударила кровь, в ушах загудело и ладони стали жутко холодными.

      – Когда он вернулся? – я шарила по полу руками в поисках шорт.

      – Минут пять назад, – тихо говорила Ника, забравшись на мою постель. – Папа еще с кем-то поссорился около подъезда.

      – Ясно, – я мышкой прокралась к шкафу и достала рубашку.

      – Что ты хочешь сделать? – спросила сестра.

      – Ничего, Ник. Мне так спокойнее, – пояснила я свои действия.

      Уже не в первый раз мне приходилось сбегать на время из дома. На то время, пока отчим не протрезвеет. Когда он выпивал, именно я становилась его главной проблемой в жизни. Словно это я уволила его с работы или столкнула его со ступеней, а он сломал ногу и из-за этого три месяца провел на больничном.

      Громкие шаги, брань – и мы с сестрой вздрагиваем от удара по двери нашей спальни.

      – Проблема! – кричит дядя Гриша. – Спишь?

      – Не отвечай, – шепчет Ника, плотнее прижимаясь к моему плечу.

      – Оглохла? – выкрикивает вновь и несколько раз дергает дверную ручку. – Опять все из-за тебя. Зачем ты полезла в наш разговор? А?!

      – Ой, – пискнула сестра.

      – Гриш. Гриша. Гриша, хватит, – уговаривает мама. – Агата ни в чем не виновата.

      Я наблюдаю за очертаниями двух фигур сквозь мутное стекло.

      – Ну конечно. Эта, – мужчина машет рукой, – как откроет свой поганый рот, ляпнет что-то, все и сбывается. Я остался без прав.

      – Гриш, ты глупости-то не говори. Я же просила тебя не садиться за руль. От тебя еще пахло, – мама пыталась успокоить дядю Гришу и гладила его по предплечью.

      – Я всегда так езжу, но именно сегодня меня повезли на освидетельствование. А все потому, что твоя ляпнула мне с утра