Ближе к телу. Наталья Никольская

мне дверь? Но такого я не потерплю. В конце концов, мы же договорились, что я к ней приеду. Устав давить на звонок, я оперлась на дверь, решив возобновить ужасные трели, как только отдохнет рука. И едва не упала – дверь наглым образом открылась от моего движения. Я вошла, не успев даже удивиться – такое со мной бывает. Правда, очень редко – вообще-то я человек осторожный. В прихожей было темно. Отыскивая на стене выключатель, я громко окликнула:

      – Полина! Поля, это я.

      По стене двигалась какая-то подозрительная тень. Я собиралась закричать – но мне это не удалось. Затылок обожгла ужасная боль. Я, кажется, даже слышала тупой звук удара и в ужасе подумала: за какую же провинность Полина решила мне так отомстить? Ну подумаешь, как-то разбила горшок с ее любимым цветком. А потом я повалилась на жесткий ковер.

      Не знаю уж, долго я там лежала или не очень – во всяком случае, когда я умудрилась оторвать голову от пола, мне стало плохо. Голова кружилась. Сначала я даже не поняла, где нахожусь – мой любимый диван обычно гораздо мягче. Я села, опираясь о стену, и огляделась. Рядом со мной кто-то лежал. И у этого кого-то была дырка между глаз, вокруг которой запеклась кровь. Я вскрикнула и, кажется, снова сползла на пол, а потом ничего не помню. Окруженная темнотой, я замерла.

      Потом появилась Полина. Она испуганно смотрела на меня и едва не полила водой. Холодной. Одна капля сорвалась со стакана и упала мне на нос. Вот и говорите после этого о сестринской любви! Обязательно надо простудить меня.

      Но Полечка знает, как привести меня в себя. У нее даже коньяк нашелся – и я ощутила, насколько легче мне стало. Я сидела и пила коньячок, пока Полечка звонила Жоре Овсянникову. Жора – бывший муж Полины. Она развелась с ним несколько лет назад, увидев собственными глазами Жорину неверность. Я, конечно же, прекрасно понимаю Полечку. Но Жора до сих пор любит ее и надеется, что моя сестра к нему вернется. Это и заставляет Жору помогать нам с Полиной. Впрочем, мне тоже кажется, что Жора с Полиной прекрасная пара и должны быть вместе. Но когда я пытаюсь доказать это Полине сестра резко говорит, чтобы я не лезла не в свое дело.

      Полина пару раз заходила ко мне. Один раз, войдя в гостиную, где я сидела, она таким взглядом окинула опустевшую бутылку из-под коньяка, что мне стало не по себе. Полина почему-то считает, что я едва не прожженный алкоголик. Она не может понять, что таким образом я лечу свою психическую ауру – к несчастью, психолог может помочь всем, кроме себя. Впрочем, где вы видели хирурга, который проводит на себе операции, или дантиста, лечащего собственные зубы? Каждый лечится, как умеет. А мне необходима моральная разгрузка, особенно после такого стресса. Это ужасно – захожу в квартиру, а на полу труп. Господи, и я неизвестно сколько пролежала рядом с мертвым человеком! Это ж надо… Ну что мне делать с нежной и ранимой психикой? Неужели я не могла выйти из квартиры и вызвать милицию, вместо того чтобы падать в обморок?

      В комнату заглянул Жора.

      – Оленька, как ты? Мне надо с тобой поговорить, – осторожно сказал он.

      Бедный, он думает, я сейчас залью его слезами. Как бы не