Размышления о богослужении. Георгий Чистяков

время рыданий, не плачьте, но возвестите апостолам о Воскресении.

      Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим.

      Жены-мироносицы, с миром пришедшие ко гробу Твоему, о Спасе, рыдали. Ангел же, явившийся к ним, сказал: Что с мертвыми Живаго помышляете, яко Бог бо воскресе от гроба» (это из Евангелия от Луки).

      «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу.

      Поклонимся Отцу, и Его Сынови, и Святому Духу, Святей Троице во едином существе, с серафимы зовуще: Свят, свят, свят еси, Господи».

      Итак, отзвучали воскресные тропари, и в Царских вратах появляется дьякон с Евангелием и возглашает: «Вонмем. Премудрость! Вонмем». Прокимен – стих из псалма. Его сначала читает дьякон, потом повторяет хор. Второй стих из псалма читает дьякон, и хор отвечает пением первого стиха. Затем дьякон начинает этот стих, хор его подхватывает и заканчивает. Возглас священника, еще один прокимен – «Всякое дыхание да хвалит Господа», и дьякон выносит Евангелие на середину храма. Оно раскрывается, священник читает евангельский текст – одно из одиннадцати евангельских чтений, положенных на воскресной утрени. Каждую неделю в течение этого периода – одиннадцати недель чтение меняется. И затем снова, начиная от Матфея, потом от Марка – по два чтения, потом от Луки, от Иоанна, и снова. Вот так каждые одиннадцать недель этот цикл евангельских воскресных чтений повторяется.

      Итак, прочитано Евангелие (одно из одиннадцати[7]) о Воскресении, и весь храм – не только клирошане, но весь храм, все молящиеся едиными устами и единым сердцем поют песнь: «Воскресение Христово видевше, поклонимся Святому Господу Иисусу, Единому безгрешному. Кресту Твоему поклоняемся, Христе, и Святое Воскресение Твое поем и славим. Ты бо еси Бог наш, разве Тебе иного не знаем, имя Твое именуем. Приидите, все вернии, поклонимся святому Христову Воскресению, се бо прииде Крестом радость всему миру. Всегда благословяще Господа, поем Воскресение Его: распятие бо претерпев, Смертию смерть разруши». И дальше: «Воскрес Иисус от гроба, как и прорек. Дал нам жизнь вечную и великую милость». Все молящиеся подходят к Евангелию, которое теперь уже лежит на аналое посреди храма, лобызают его как икону Спасителя. Потому что, действительно, Святое Евангелие – это лучшая икона, на которой лучше всего, пронзительнее всего изображен Господь наш Иисус Христос, только изображен не красками живописца, а словами евангелистов. И вот все мы подходим к Евангелию, целуем, лобызаем его, и священник преподает нам благословение Божие, и мажет наш лоб елеем крестообразно.

      Итак, смотрите. Тропарь в самом начале утрени, после Шестопсалмия, еще перед тем как распахнуться Царским вратам, возвещает нам о Воскресении Спасителя из мертвых. Затем о Воскресении повествуют нам те тропари, о которых я сейчас рассказывал: «Ангельский собор удивися». Вслушиваясь в слова этих тропарей, мы вспоминаем о том, как по прошествии субботы через тьму предрассветную жены-мироносицы, неся сосуды с благовониями, идут к гробнице Спасителя для того, чтобы помазать этим миром,

7

Здесь и далее, когда отец Георгий, как это принято в церковном разговорном обиходе, говорит «одиннадцать Евангелий», «восьмое Евангелие» и т. д., имеются в виду одиннадцать сменяющих друг друга отрывков, или чтений, из Четвероевангелия.