Свет четырех влюбленных звезд, или Приключения доктора в Запределье. Елена Евгеньевна Трушникова

родителя на побегушках был. А так – ты уже восемьсот лет как Темнейший князь, полноправный хозяин Ветреных Земель и Владетель Морских Пределов. Кроме того, такой родословной, как у тебя, мало кто похвастать может. По материнской линии ты – племянник самого Черного Предводителя, а по отцовской – Всетемнейшего Властителя. Один из претендентов, так сказать, на трон…

      – Трон для меня – пустое место. Пусть другие соискатели из-за него друг друга в корень изводят, – отмахнулся молодой князь. – А что от родителя мне досталось кроме знатного имени? Развалины родового замка, пустая казна, да вот эта безделица? – порывистый юнец небрежно бросил на ковер связку серебристых перьев. – Мамуля что-то там об их ценности говорила, я и не запоминал особо. Но, думаю, это всё бредни выжившей из ума старухи. Какая в них важность? Блеск один… Глазам от него больно…

      Взгляд Жегларда сверкнул. Моментально оградив зрение светозащитным заклятием, граф схватился за подлокотник кресла, стремительно вскочил. Но тут же взял себя в руки – прошелся по зале, остановился у высокого окна и сделал вид, будто рассматривает что-то очень интересное в ночном саду.

      – Что там, дядя? – вслед за ним рванулся к окну и Смерч.

      – Что… там? – помедлил с ответом Предводитель. – Да Гордыня опять разошлась. Уже и не знает, куда эту роскошь приткнуть. Весь двор музейными ценностями заставила, все колючие кусты переломала… – И перевел разговор на другую тему: – Что-то не стремишься ты остепениться, потомством обзавестись?

      – На кой они мне, потомки эти? Летать за ними по разным пространствам, выбирать достойного, обращать к тьме… Или вести под венец какую-нибудь обезличенную человеческую женщину, напрочь лишенную настоящих эмоций? Зачем? Для чего? Чтобы потом начались интриги да посягательства на добро накопленное? Чего я от наследников этих ждать должен? Чтобы злопыхали без конца да норовили меня поскорее в Тихую Обитель упечь? Не дождется маман внуков. Она меня с этими разговорами до того замучила, что я порой в бешенстве верхний предел тьмы перейти готов.

      – Угомонись, аспидский мой. Помнишь тетку свою троюродную, Рабьезу, маркизу Вздорную? Ты сам видел, как она полтора столетия тому назад на приеме у Сумрачного Лорда так разошлась в буйстве своем, что нечаянно за предел перевалила да на Светлую сторону выскочила. Чего-то ей там недодали, должного поклонения не выказали, вот она и взорвалась, словно переспелый помидор. То-то смеху было – в черном царстве белая ведьма! Нам ее тут же ликвидировать пришлось. К великому удовольствию твоей анафемской матери. Уж больно родитель твой неравнодушен был к ее прелестям.

      – Кстати, о прелестях. Ты мне Воительницу когда отдашь?

      – Отдам, отдам. Позже, – ответствовал граф. – Я же сказал тебе. Пообещал. А мое слово, сам знаешь, крепче… Придумал! За Антонину я с тебя детских слез возьму всего-то раза в… три больше того, о чем договаривались во время последней нашей сделки. Оплата – предварительная… Кстати, принес новую партию? Возьму еще… да вот хотя бы перышки эти, – он кивнул