Пьяная Россия. Том второй. Элеонора Кременская

слушателей, произнес, – а еще заменил ржавые, старые железные памятники на деревянные кресты!

      – Где кресты взял? – задумчиво глядя вдаль на белый взгорбок кладбища, спросил Карлсон и сказал, как бы про себя, – еще смотрю, ты деревья заменил?

      – Да они же старые были! – возмутился Дьякон. – Многие уже умерли и повалились на другие, малейший ветерок и все, готов бурелом! А я переместил молоденькие березки, рябины!

      – Откуда? – продолжал допытываться Карлсон.

      – Из леса, – отчитывался Дьякон, поведя рукою в сторону заповедного леса, – мне Леший разрешил… А кресты я взял из обанкротившегося похоронного бюро.

      – Разве есть такое? – не поверил Карлсон. – По-моему, подобные конторы сейчас процветают.

      – Процветают, – согласился поспешно Дьякон, – но я взял не здесь, а в Болгарии.

      Все помолчали с минутку, и Карлсон продолжил вопрошать. Роберт, переглядываясь с молодежью, только беззвучно смеялся.

      – Ну, а деревенские?

      – Они проснулись утром, – угрюмо докладывал Дьякон, – и едва не рехнулись. Многие упали на колени.

      – Долго пили?

      – Долго, – кивнул Дьякон, – а еще рыдали, что на их деревню, наконец-то, снизошла божья благодать.

      – Кстати, о божьем, – говорил неумолимый Карлсон, – что это?

      Он ткнул пальцем в церковь.

      Дьякон поник головой и едва слышно повел свое повествование:

      – Это была маленькая церковь, но с колокольней, без крыши и без потолка, она была полуразрушена. Не сохранилось куполов, отсутствовал пол и в целости, сохранности оставался только алтарь. Местные жители упорно украшали его свежими цветами, а в щели стен запихивали свернутые трубочкой записки с просьбами к Богу. Это была своеобразная стена плача, как в Израиле. Тут можно было в любое время дня и ночи застать молящегося человека. И заблудившегося пьяницу искали прежде всего в алтаре церкви, где под остатком крыши, в относительном тепле, возле огоньков лампад, он и спал спокойненько. Сохранившийся, здесь, деревянный пол всегда был покрыт ковровыми дорожками ручной работы, половиками.

      В алтарь, безо всякого страха, заходили женщины, хотя все знали, что не положено, но разрушение царящее в храме не оставляло прихожанкам выбора…

      Дьякон умолк, с надеждой взглядывая на Роберта, ища его поддержки, но Роберт только отворачивался, плечи его тряслись от еле сдерживаемого хохота.

      – Что-то не похожа она на полуразрушенную, – все также, без малейшего сочувствия к поступкам Дьякона, высказался Карлсон.

      Дьякон вздохнул и махнул рукой, как бы говоря, погибать, так погибать и продолжил:

      – Конечно, фрески уже выцвели, нечего было и думать об их восстановлении и я просто покрасил алтарь голубою краской. Краску позаимствовал на одном опечатанном за долги красильном предприятии Америки. Переместил красные кирпичи с такого же должника-завода в Мексике и выстроил стены.

      – В одну ночь?

      – В один