Пьяная Россия. Том второй. Элеонора Кременская

земные существа: чудаковатые ученые; замкнутые, ушедшие в себя писатели, поэты; талантливые музыканты и художники; голосистые певцы и певицы; такие колдуны, как Дьякон. Леший тяжело вздохнул и покосился с опаской в сторону дома Дьякона, он не знал, читает ли этот воин Сатаны мысли и вообще, что он умеет, что может? Леший как-то не спрашивал, а Дьякон как-то не распространялся.

      Леший всхлипнул и затравленно огляделся вокруг, ах, если бы у него была возможность броситься головою с моста в реку и окунуться в Забвение, как сделал бы на его месте любой слабовольный человечек. Но у него не было возможности умереть да он и не рождался никогда и стало быть этому миру не принадлежит, не был, не существовал, а только насильно захватил свою нишу, многое изменив на Земле, уже за одно это Бог осудил бы его, Лешего, проклятию и вечному изгнанию, что уж говорить о Люцифере – вообще абсолюте и непримиримом противнике предателей.

      Мучительное ощущение сиротливости и ненужности, собственное понимание никчемности и прочие горестные чувства, так хорошо знакомые одиноким старикам посетили Лешего и в одно мгновение перековеркали его покой. Он заревел, что есть мочи, раненым медведем и деревенские разом очнувшись от сна, закрестились в испуге вспоминая какие-нибудь молитвы, все равно, какие.

      «Как есть, Леший бесится!» – шептали они, боязливо выглядывая из окон…

      11

      Дьякон устроился в своем доме со вкусом. Кровать он сделал сам. Проявил фантазию, так сказать. Получилась кровать так кровать, широченная, даже не двухспальная, а скорее трех, а то и четырехспальная. Сработана из дуба и украшена резными деревянными фигурками ангелов. Впечатляло и черное покрывало с рисунком огромных красных роз.

      Впрочем, розы цвели и на обоях. Картину дополнял огромный ковер темно-синего цвета с бардовыми розами.

      Живые розы наполняли большие напольные вазы, стоявшие во всех углах дома. Их нежный аромат струился по еще полупустым комнатам, заставляя мечтать и строить воздушные замки.

      В дом к Дьякону вошли двое: Марк и Кристина. Роберт остался на крыльце, с удовольствием вдыхая свежий воздух, он говорил Карлсону, по своей привычке довольно угрюмо взиравшему на мир:

      – Кругом поля, леса, какая благодать!

      – «Я мыслю, следовательно, существую!» – насмешливо процитировал в ответ слова французского философа Рене Декарта, Карлсон.

      – Ты сегодня, не в духе, – заметил ему Дьякон, возникший в дверях с блюдом летнего салата, и засмеялся, – хотя и в новых ботинках!

      Карлсон лишь поклонился в ответ, на ногах у него действительно сверкали лаком новые ботинки, но какое это имело значение?

      Друзья вместе с молодежью уселись на обширном новом крыльце, еще пахнувшем сосновой смолой.

      – Ну, рассказывай! – коротко бросил Карлсон.

      – А чего рассказывать?! – вздохнул Дьякон и, подумав немного, сжевав