Следуя в глубину. Марк Литчер

уж начал представлять, как удивится мама. Рыбина несильно пострадала. Пока папа покрывался испариной и держал его, я вытаскивал крючок. И, возможно, впервые ощутил настоящую жалость. Я смотрел в глаза этой рыбине и будто чувствовал её боль. Да… С тех пор я не рыбачил, Серёжа.

      Я замолк, посмотрел на часы на руке:

      – Вот и ты там, Серёжа, где-то в своём мозге, рыбина на крючке. Я должен тебя освободить. Нужно определиться: туда или сюда. И я не знаю, что лучше. Ответь мне. Может, расскажешь про своего отца?

      Никаких движений.

      – Или про мать?

      Я потёр глаза. Есть ещё пара минут. Что могло бы разбудить мозг самца homo sapiens? Самка? Ну ладно.

      – Я познакомился с офигительной красоткой, – прошептал я, наклонившись к уху Серёжи. – Хочу прикоснуться к её голой коже. Я представляю, как она стонет, когда мы занимаемся сексом, как ритмично подскакивает её упругая грудь. А ты спал с по-настоящему красивыми женщинами, Серёга?

      Молчание. Что я делаю? Я откинул одеяло, посмотрел между ног Серёжи – никакой реакции, чего и следовало ожидать.

      – Ну что ж, до завтра.

      Я похлопал по худому плечу и поспешил в свой кабинет.

      В субботу Вера снова объявилась на пороге. Из-за её спины выглянула Катя с пакетом в руке, в другой держа бутылку шампанского. Не успел я опомниться, как они вихрем влетели в квартиру.

      – Так, к чёрту все дела, доктор, пора отдыхать! – сказала Катя, смело направляясь на кухню.

      Вера извиняющимся взглядом с полуулыбкой посмотрела на меня.

      Женщины хозяйничали на кухне, пока я судорожно прибирался в зале, вкладывая закладки в книги, подбирая с пола документы и обёртки от шоколадок.

      – Уютненько у вас, только видно: женской руки не хватает.

      Катя осматривает комнату, усаживается с ногами на диван. Она в длинной кожаной юбке, поэтому ей приходится немного подтянуть её вверх. Я украдкой смотрю на её смуглые гладкие ноги.

      – Мне хватает моих, мужских.

      – Как же я задолбалась сегодня. Так, Павел, открывайте же шампанское, а мы пока нарежем фрукты, – распоряжается Катя.

      Минутное оцепенение прошло, и я решил, что лучше смириться и пустить всё на самотёк.

      – Я вообще не пью, чтоб вы знали, – пытаюсь отвертеться от третьего бокала.

      – А как же ты расслабляешься, доктор?

      – Ем шоколад и смотрю мультфильмы, катаюсь, – я киваю на стену, где висит велосипед.

      Девушки смеются, похоже не совсем веря в такой досуг.

      – А вы давно дружите? – спрашиваю я.

      – Мы вместе учились. Вера была самой умной в классе, я всегда удивлялась, как она всё успевает. Восхищаюсь ею до сих пор.

      – Всё просто, мама-тиран. Расписание. Контроль, вплоть до минуты. Запрограммированный робот, – весёлым тоном поддерживает Вера.

      – Потом я стала врагом номер один у её мамы, потому что вырвала Веру из матрицы, показав другую жизнь.

      Женщины