Любовница авторитета. Владимир Колычев

картечью?

      – Ты так не шути, брат, – с улыбкой, но совсем не весело, сказал Конюх.

      Дом закрывали железные ворота, пригнанные плотно, не видно, кто за ними. И с чем. Может, Шершень вышел к нему с дробовиком. И своего пса он мог запросто с цепи спустить.

      – Что за беда?

      – Менты хату накрыли.

      Наступила пауза, после чего ворота приоткрылись. Конюх зашел во двор с опаской. Шершень был без ружья, но на цепи держал страшную кавказскую овчарку. Мало не покажется, если он разожмет руки.

      Шершень кивком показал на приоткрытую дверь. Дескать, проходи.

      Внешне это был довольно мощный мужик. Массивная, крепко влитая в могучую борцовскую шею голова, широкие покатые плечи, сильные кривые ноги с крупными икрами. Высокий, прорезанный глубокой морщиной лоб, надбровья как скальные выступы, маленькие, глубоко посаженные глаза, широкий нос. Развитые скулы с играющими на них желваками, широкий прямоугольный подбородок. Взгляд был настороженный, въедливый.

      – Нам бы машину поставить.

      Шершень скривил губы в язвительной улыбке. Сначала Конюх сам к нему во двор втерся, теперь вот машину пристроить некуда. Но никуда не деться от старого друга.

      – Давай, – проговорил он.

      Лютого Шершень знал: водку с ним в кабаке пил, а за Репня пришлось сказать слово. Мол, нормальный пацан, все такое…

      Репень и Лютый загнали во двор свой «Ланд Крузер», потеснив машину Шершня – не первой молодости «А-четвертый» «Ауди». Конюх направился в дом, увлекая их за собой. Последним зашел Шершень.

      В доме у Шершня было довольно уютно, мебель хоть и старая, но добротная. На кухне гарнитур, в зале стенка, плазменный телевизор на тумбочке. Обои свежие, полы недавно покрашенные… В общем, все в цвет.

      – Не хило ты здесь устроился, – осмотрев зал, сказал Конюх.

      Ноги сами понесли его к дивану. Сейчас бы на боковую завалиться, но Шершень взглядом показал наверх. Он провел Конюха на второй этаж, показал комнату, которая должна была стать его спальней. Там и приставил нож к горлу, перед этим закрыв на замок дверь.

      – Как узнал, где я живу? – зло спросил он.

      – Так это, пацаны тебя выпасли.

      – Зачем?

      – Ну, чисто намастыриться. Они у меня терпил выпасают, мы их потом на гоп-стоп ставим. В этом деле тренировка нужна…

      – Мне тоже. Давно кровь никому не пускал. Навык теряю, поможешь?

      Конюх почувствовал, как нож сдвинулся в сторону, острием вспарывая кожу. Леденящий холод растекся по животу, по ногам слился в пятки. Убить Шершня, как плюнуть, и Конюх это хорошо знал.

      – А если менты за нами сейчас подвалят? Спалиться хочешь?

      – Ты меня ментами не пугай. – Шершень презрительно ухмыльнулся, но хватку ослабил.

      – Не пугаю. И сам не боюсь. Чистые мы.

      – А чего тогда бегаешь?

      – А пацаны со мной были, на которых сторожок. Разошлись наши дорожки. Они теперь сами по себе. А мы чистые, нас не ищут…

      – Кто знает, кто знает, – задумчиво проговорил Шершень.

      – Ты