Любовница авторитета. Владимир Колычев

они?

      – Ну, в Платовке где-то…

      – Где конкретно? – наседал Одинцов.

      – Да не знаю я… Там кабак от хаты недалеко, они там оттягивались…

      – Кабак? Оттягивались?.. Что за повод был?

      – Ну, там у Репня кореш есть…

      – Кто такой?

      – Не знаю… Он срок с ним мотал…

      – Местный?

      – Ну, вроде того…

      – Лукомор? – наугад спросил Одинцов.

      – Ну, не знаю…

      – А кто такой Лукомор, знаешь?

      – Да нет, не слышал…

      – Значит, кабак, говоришь… – Максим в раздумье помассировал пальцем ямочку на своем подбородке.

      Ресторана в Платовке не было, но имелось кафе, которое, в принципе, попадало под жаргонное определение «кабак». От этого кафе и надо было плясать, постепенно расширяя круг поисков. Но это время…

      Со стороны гаража послышался шум, и тут же в подсобку в сопровождении майора Бартеньева вломились двое в штатском. Одного муровца Максим узнал. Капитан Белокопытов с осуждением смотрел на него.

      – А нам нельзя было сказать?

      Бартеньев выразительно развел руками. Не должен он был вести сюда оперов из МУРа, но так уж вышло. К тому же он и не обязан был оправдываться перед Максимом, поскольку был его непосредственным начальником.

      – Проверить надо было. – Одинцов угрюмо глянул на Белокопытова.

      Мог бы и руку ему для приветствия подать, а он смотрит на него ноябрем. И его спутник бычится, как будто Максим лично у него лавры украл.

      – Чебуков? – глянув на задержанного, возбужденно спросил Белокопытов.

      Парень угрюмо кивнул.

      – Допрыгался, зяблик!

      – С мигалками подъехали? – глянув на Бартеньева, с усмешкой спросил Одинцов.

      – А что такое? – нахмурился Белокопытов.

      – Там еще пятеро гуляют, вернуться должны, а вы шум подняли.

      – Ну, мы шум не поднимали… Пятеро, говоришь, гуляют?

      – В Платовке где-то. Там ищите.

      Максим негромко хлопнул в ладоши. Все, он свое дело сделал, поэтому умывает руки. Пусть муровские берут в оборот задержанных, раскалывают, раскручивают, а его дело сторона. И с машинами пусть сами разбираются.

      Он вышел во двор автобазы. Ночь звездная, лунная, светлая, но спецназовцев нигде не видно, хотя они где-то рядом. Зато служебный «Форд» как на ладони. Проблесковые маячки не включены, но машина все равно как бельмо в глазу. Если бандиты ее увидят, уйдут ветром в поле, ищи их потом, свищи…

      Вслед за Одинцовым из гаража вышел Бартеньев, кивком головы показал на машину.

      – Поехали!

      Максим кивнул. «Форд» нужно было убрать – и чем дальше, тем лучше. Ему самому пора домой: тут и без него разберутся.

      – Нехорошо вышло, – усаживаясь в машину, сказал Бартеньев.

      Он возглавил отдел уголовного розыска Управления внутренних дел Бочаровского района в прошлом году. Снизу на эту должность сватали Одинцова, но сверху выдвинули Бартеньева. Молодой перспективный офицер, приятной внешности, коммуникабельный, примерный семьянин. А Одинцов замкнутый, малообщительный, неулыбчивый, с начальством не дружит. К тому же