Библия сквозь решетку. Книга для тюремного служителя. Михаил Воронов

учреждении, в концентрированном виде была воспроизведена на сравнительно небольшой площади Ньюгейта. Заключенные «кучковались» внутри тюремных камер по криминальным интересам, привнесенным в тюремную жизнь с городских улиц, или «сколачивали» новые группировки. С проблемой «быстрого распространения зловредного влияния» Т. Эдди столкнулся уже в первые годы своего управления тюрьмой. Борясь с этими недостатками, он начинает практиковать детальную классификацию осужденных, группируя отъявленных рецидивистов, «закостенелых в преступлении», в отдельном тюремном крыле с усиленным надзором и более строгой дисциплиной. Тюремная администрация, принявшая управление пенитенциарием в конце 1801 г., не воспользовалась этим прогрессивным начинанием, применяя разделение и направление в карцер в качестве наказания уже после состоявшегося нарушения режима и дисциплины. До 1816 г. Карцер оставался самым распространенным видом тюремного наказания и крайней мерой воспитательного воздействия на заключенных, оказывающих активное сопротивление режиму и дисциплине».

      Таким образом, на примере первой государственной тюрьмы города Нью-Йорк, автор предлагает разобраться в причинах того, что хороший по своему содержанию проект, в который было вложено много средств и труда христиан, потерпел крах. Одной из главных причин этого краха является то, что проповедь Евангелия была провозглашена частью исправительных мероприятий. По определению, Евангелие не может быть частью чего – либо светского, мирского. Евангелие претендует на всецелый, полный охват жизни любого человека, в том числе и заключенного, не деля его ни с кем и ни с чем. Второе, не менее важное, слагаемое этого краха, было принуждение к принятию благой вести о спасении души. Именно принудительный характер сыграл злую шутку с основателями этой программы исправления. Вот что пишет один из заключенных этой тюрьмы У. Коффи: «Ужасные условия, жестокость надзирателей, переполненные отчаявшимися людьми камеры – идеальные условия для „семинарии порока“, где „нет места раскаянию“. Многих молодых арестантов привела в тюрьму цепочка „душераздирающих обстоятельств“, в том числе бедность, потеря родителей и невоздержанность к алкоголю. Оказавшись там, все хорошее в каждом из них было утрачено навсегда. Каждый еще не раз вернется в Ньюгейт, уже совершив „ужасающие жестокостью преступления“. Бессердечность охранников возбуждает мысли о мести, клеймо „бывшего зека“ навсегда отчуждает от добропорядочных людей, в конечном итоге, хрупкий баланс на грани добра и зла неизменно заканчивается выбором худшего варианта. Несмотря на усилия тех, кто были заинтересованы в тюремной реформе, заключенные свидетельствовали, что тюремное заключение не очеловечивает преступника, но превращает в зверя».

      Такие свидетельства практически лишают верующих надежды на успех в местах лишения свободы. Это отчасти