Журнал «Юность» №12/2020. Группа авторов

Мама с папой посмотрели друг на друга, улыбнулись, потом глянули на нас и снова погрузились в свои дела. Мама – в расческу, папа – в финансовые документы своей компании.

      – Ты даже под Новый год не даешь себе отдыха? – не удержалась я.

      – Доча, кто, если не я?

      – Сейчас принято делегировать. Даже курсы такие есть, представляешь?

      – Сейчас курсы даже как посра… ой, в общем, как кофе попить есть. Это не значит, что надо за этим бредом следить. В моей компании все занимаются своими делами. А я – своими.

      – Это правильно. – согласилась я. И согласилась совершенно искренне.

      – А у тебя на работе что?

      – Все хорошо. Уволилась. Ушла на фриланс пока.

      Деньги те же, свободы больше.

      И это была правда. Мне стоило большого труда оставить офис и перейти на домашнюю работу. Нет, меня никто не заставлял, и коллектив абсолютно устраивал. Просто количество заказов на фрилансе росло, с ними рос доход, и я поняла, что надо решиться – либо туда, либо сюда. Иначе привет недосып, усталость и раздражительность.

      Она каждое утро подходит к коллекции, выбирает себе любимчика на сегодня, кладет в карман и ходит с ним до вечера. Вечером ставит на место, а утром выбирает нового.

      Первую неделю дома я никак не могла собраться, сконцентрироваться и отвлекалась на посторонние дела. Мне вдруг захотелось все чистить, мыть, выкидывать хлам и перебирать старые вещи. Я дотягивала заказы до критической отметки – до дедлайна – и писала их потом ночами. Через неделю я поприветствовала тех самых «недосып, раздражительность и усталость», а заодно и серо-зеленое лицо, красные глаза и непрерывно колотящееся от кофе сердце.

      Так я научилась планировать время, устроила себе уютное рабочее место, купила крутую кофеварку, перестала терпеть глупое прозвище, которым меня одарили коллеги – Елка, – и отдала Люду в детский сад. Раньше дочка сидела с няней.

      – Интересно, а чего не говорила? – Видно было, что папа напрягся.

      Его всегда мучило то, что он может не заметить, что мне нужна помощь. Зря, я считаю. Я всегда с проблемами шла именно к нему. И продолжаю идти.

      – Да ты знаешь, я как-то внутренне не заметила особых перемен. То есть я как бы не уходила никуда и так же работаю – та же специальность, те же проблемы с «самыми умными» заказчиками. Я вообще сейчас только осознала, что не рассказала вам про увольнение.

      – А, ну ладно. – Папа успокоился и снова уткнулся в бумаги.

      Люда в это время напихивала в его тапочки игрушки из киндер-сюрпризов. Из тех яиц, что продавались в девяностых, – с крутыми игрушками и коллекциями. Я собирала их и выставляла на стеклянном столике в холле. Под полкой с маминой косметикой. Они так там и стоят до сих пор. Стоят и вызывают у Люды просто какие-то волны восторга и радости. Она каждое утро подходит к коллекции, выбирает себе любимчика на сегодня, кладет в карман и ходит с ним до вечера. Вечером ставит на место, а утром выбирает нового.

      – Вся в мать, – каждое утро смеется мама.

      – И