До рассвета. Катерина Лазарева

мрачного хозяина дома? Она сомневалась. Но почему-то не спешила уходить.

      Что-то подтолкнуло её к письменному столу, в беспорядке заваленному разными бумагами. Рейчел пробежалась по ним взглядом – в основном, различная документация. Неинтересная и непонятная. Много цифр…

      Её внимание вдруг привлёк смятый комок бумаги. Рейчел машинально потянулась к нему… И замерла, когда, расправив лист, узнала почерк отца.

      Судя по содержимому, это одно их последних его писем Яну. В нём Джеймс просил друга поделиться с ним любыми проблемами, ответить хотя бы пару слов; сообщал, что хотел приехать. Отец писал с такой сердечностью, заботой и уважением, что письмо растрогало бы любого. Кроме Дэвида, который не только прочитал и не ответил, но и пренебрежительно обошёлся с ним. Видимо, он не наводил порядок за столом и не пускал сюда прислугу – иначе бы уже безжалостно избавился от письма.

      Горько вздохнув, Рейчел с сожалением смяла бумагу обратно: не стоило Дэвиду знать, что кто-то здесь был. Но не успела вернуть письмо на место, как услышала за спиной отстранённо-вежливый голос хозяина комнаты:

      – Вашей наглости нет предела.

      Смысл слов контрастировал с тоном, что, видимо, должно было пристыдить Рейчел ещё сильнее.

      И Дэвид этого достиг. Резко развернувшись, она оказалась застигнута врасплох и его появлением, и взглядом, и сказанным. Первым желанием стало оправдаться:

      – Простите, я лишь хотела…

      Рейчел осеклась, не зная, что сказать и ожидая, что Дэвид её перебьёт, как часто бывает в подобных случаях. Чтобы прочитать нотацию, укорить, ведь всё и так ясно.

      Но он молчал, выжидающе глядя на неё. Пауза затянулась, и Дэвид с лёгким нетерпением и нажимом уточнил:

      – Что?

      Он явно дал понять, что ждал от неё полных объяснений. Это слегка обескураживало, но, вспомнив цель своего визита, Рейчел смиренно ответила:

      – Я хотела поговорить с вами. Я не застала вас, увлеклась… – неприятно оправдываться, но в глубине души она понимала, что повела себя недопустимо. Да и собиралась ведь попытаться наладить контакт. – Мне не стоило, приношу свои извинения. Но раз уж я это обнаружила: скажите, почему вы не отвечали на письма? Вы ведь их читали?

      Начав неплохо, Рейчел не выдержала в конце. Желание получить объяснение взяло своё. Хотя вопрос выдавал скорее любопытство, чем негодование.

      – Вы умеете определять по бумаге, когда её касались? – с едва заметной, но различимой насмешкой спросил Дэвид. – Вы собирались говорить со мной не об этом, когда шли сюда. Если, конечно, целью вашего визита действительно был разговор.

      Он резко перечеркнул любую возможность развития темы писем. Рейчел чётко это уловила. Почему она вообще решила, что Дэвид читал их сразу? И даже после намёка на обратное не перестроилась.

      – Вы правы, – немного натянуто согласилась Рейчел. Ей понадобилась небольшая пауза, чтобы продолжить: – Я хотела сказать вам, я сожалею, что стала для вас обузой. Я понимаю, что наше знакомство