Душа и взгляд. Баллады в прозе. Сергей Ильин

болезнью – по необходимости отдаваясь полнейшей неизвестности и неопределенности, слабеющей психикой настраиваясь на прыжок в Неизвестное, в чем бы оно ни заключалось, —

      да, только в глазах такого человека вы увидите иногда божественный отсвет той невероятной трогательности, которую вы редко встретите на лице истинно верующего человека, зато почти всегда во взгляде умирающего животного, —

      и причина этого глубоко умиляющего чувства заключается в том, что жизнь, хотя и хлещет нас страданиями немилосердно и неимоверно, странным образом при этом нас не унижает, тогда как в панацеях мировых религий, обещающих спасение от страданий, да и от самой смерти, есть некоторое субтильное унижение, которое довольно трудно выразить в словах, но которое все-таки всеми нами отчетливо ощущается, —

      вот всего лишь из естественного отсутствия такого унижения и происходит вышеописанная высшая трогательность, —

      подобная трогательность сквозит нередко еще в лицах стареющих женских знаменитостей, когда они, убрав грим, хотя и шокированы слегка истиной неприукрашенного лица, все же предпочитают открыть ее (истину) лишний раз себе и людям, нежели скрывать под маской косметики.

      VI. Баллада о библейском змее и собачьем взгляде

      И вот опять воскресенье, —

      и вы отправились на прогулку, —

      и конечно же в центр города, —

      ведь вы давно живете посреди Европы, —

      и Европа втайне представляется вам центром земного мира, —

      так что если оказаться еще и в центре того центра: ну, это уже как попасть в девятку, —

      а какая великая тишина стоит в этот последний день недели над европейскими городами! пусть и не над всеми, но над многими, —

      и в тишине раздаются соборные колокола, —

      и так мало машин на улицах, да и прохожих гораздо меньше, чем в будние дни, —

      и плывут над вашим городом белые прозрачные облака в голубом небе, —

      в эти минуты вы явственно и каждой клеточкой вашего существа ощущаете то, что называется полнотой времен, —

      да, это когда прошлое откуда ни возьмись наведывается в город и живет в нем непостижимой жизнью, —

      и слышен приглушенный ропот будущего, —

      что же до настоящего, то оно, кажется, плывет одновременно и в прошлое, и в будущее, —

      такое чувство вы можете иметь только в центрах европейских городов, и только в воскресенье, —

      и вот, чтобы побыть немного в этом очень тонком и очень глубоком чувстве, вы остановились, скажем, посреди моста над местной горной речкой, которая протекает через Старый Город, —

      вы рассеянно смотрите на изумрудные – от водорослей и камней – воды внизу, —

      смотрите на бомжей, суетящихся под соседним и рядом находящимся мостом, —

      смотрите на верхние этажи домов в неярком, но ослепительном закатном свете, —

      и вам кажется, что еще мгновенье – и вы проникнете внутрь иглы, то есть в то самое заветное