Метапсихология социализма. Олег Герт

там начинают появляться неверующие.

      Вполне возможно, что неверующие в мой коммунизм были теми же самыми людьми, которые при старом режиме не верили в Бога: типа, такие принципиальные неверующие, уровень довольства которых нельзя поднять вообще ничем, кроме еды и развлечений.

      Возможно, это были люди, которых устраивала вера в терпение и смирение, а вот вера в успех созидательного человеческого труда не устраивала категорически.

      Возможен был и третий вариант, о котором я тогда подумать внимательно не захотел. Как впоследствии выяснилось, не захотел зря…

      Так или иначе, индикатор их индивидуальной веры находился на предельно низкой отметке, сколько бы они не съедали, и в какое бы жильё творец их не переселял. До поры до времени я решил не заморачиваться на них: общей картины они существенно не портили, а основные мои усилия были направлены в этот момент на стремительный рост экономики и обороноспособности…

      И у меня, повторяю, получалось.

      Однако спустя множество ночей перед экраном ноутбука, с покрасневшими от бессоницы глазами и пожелтевшими от постоянного чая и кофе губами, я начал понимать, что вдруг всё посыпалось.

      Хотя совсем недавно мне удалось выиграть масштабную войну, о возможности которой периодически предупреждали всплывающие подсказки. Победа оказалась тяжёлой, ибо воевать пришлось почти со всеми соседями разом: правда, парочка их них всё же осталась нейтральной, и даже вступила в войну на моей стороне в тот момент, когда перевес перешёл к нему. В результате войны полстраны лежало в руинах, но темпы развития, набранные накануне нападения противника, позволили в короткое время вернуть всё, как было, и даже лучше.

      Однако момент, когда вроде бы неуязвимая снаружи – по крайней мере, неуязвимая для пушек и танков, – страна начала шататься изнутри, я, по-видимому, просмотрел…

      Мне оставалось только тупо таращиться в экран ноутбука и бесцельно елозить мышкой с одной кнопки на другую: я не понимал, что происходит. Всё так же дымили трубы заводов, все так же сновали самолёты, поезда и автобусы, люди дружными толпами курсировали между домами, театрами и спортплощадками, но уровень довольства населения стремительно сыпался вниз, а вместе с ним и экономические показатели.

      С какого-то момента я даже перестал понимать, зачем вообще люди ходят на работу: их перемещение из дома на завод или в колхоз никаких циферок на общем экономическом счётчике словно бы и не добавляло. В стране продолжали на всю катушку работать только нефтяные вышки, рудники и лесоповалы: это позволяло продавать сырьё соседям на большие суммы, так что за экономику я до поры до времени волновался не сильно.

      А вот от ухудшающегося народного настроения меня, как творца, уже «бомбило», и прилично.

      Еды хватало, и с избытком.

      Жильё строилось бешеными темпами и раздавалось бесплатно.

      Здравоохранение тоже было на высоте, а медицинские услуги я сделал бесплатными для населения, как и образование.

      Образование