Корсар. Лина Манило

всё сильнее, но своё "оружие" всё-таки опускаю.

      – Где ты был?

      – Гулял, – пожимает плечами и запускает руку в порядком отросшие волосы.

      От его спокойного тона и улыбки на лице взрываюсь. Не могу смириться, что он так спокоен сейчас, задыхаюсь от несправедливости и обиды.

      – Гулял? А ничего, что меня недалеко от дома какой-то упырь поймал и лапал, потому что ты там что-то кому-то задолжал?! Ты слышишь? Меня чуть не изнасиловали только что!

      Выпаливаю на одном дыхании, а глаза Артёма округляются. И без того бледное лицо становится белее мела. Одним длинным шагом преодолевает разделяющее нас пространство, сжимает в объятиях и в макушку целует. Ощущаю, знакомый с детства аромат, и слёзы текут из глаз. Мне

      так хочется снова почувствовать себя маленькой, беззащитной, а не весь этот мрак, в котором жить вынуждена.

      – Евочка, прости, милая моя, – бормочет, сжимая до хруста в рёбрах. – Обещаю, что всё теперь точно будет хорошо. Веришь мне?

      Не верю, но молчу. Я столько раз слышала эти обещания, что уже и неинтересно. Резко вытираю слёзы, потому что надоело плакать.

      – Я нашёл способ заработать деньги, много денег, – заявляет, отпустив меня. Чайник закипел, и свист режет по ушам. – Скоро всё будет хорошо.

      – Тёма, может быть, просто на работу устроишься?

      От этих слов брат морщится, будто гадость съел. Работать он не любит, иначе не лазил бы ночами в поисках неприятностей.

      – Обязательно устроюсь, но чуть позже, – улыбается, наливая в чашку кипяток.

      – Тебя просили позвонить по какому-то известному номеру.

      Артём дёргается, кривится и старательно помешивает сахар в чашке, не глядя на меня.

      А я присаживаюсь на стул, смотрю на суетящегося брата, и такое бессилие наваливается бетонной плитой, что даже шевелиться не хочется.

      Глава 3 Роджер

      – Снова от поздравлений прятался целый день? – Викинг ставит передо мной бутылку пива, прячет улыбку в русой бороде и снова принимается за работу. – Как маленький, в самом деле.

      Делаю большой глоток, а Викинг продолжает перебирать бумаги на своём рабочем столе, сосредоточенно вглядываясь в цифры отчётов и буквы докладных записок. Такой серьёзный, когда с головой в дела “Бразерса” ныряет, до неузнаваемости меняется, превращаясь в грозного босса, от одного взгляда которого у многих подчинённых поджилки трясутся и голос пропадает. Но я-то знаю, каким он бывает, когда не поглощён процессом управления.

      Пью пиво и молчу, потому что Вик и так знает ответы на все свои вопросы. Нам давно уже не нужно что-то друг другу объяснять или доказывать, как-никак тридцать, мать его лет, знакомы. Это же целая жизнь взрослого человека. Столько вместе пройдено, столько пережито: огромная радость и всепоглощающее горе, когда душа рвётся на части, а от бессилия лишь кулаки до хруста сжимаешь и лупишь ими стену, пока костяшки в фарш не превращаются. Мы через многое переступили, неизменно оставаясь рядом, часто жертвуя