Гордая птичка Воробышек. Янина Логвин

смысле? – теперь уже Люков таращится на меня, а я вздыхаю: чего тут не понять?

      – Понимаешь, если ты возьмешь этот кофе, – тычу пальцем в стенд, объясняя Люкову ситуацию, словно ребенку, – и этот чай, – поднимаюсь на носочки, но таки достаю до выставленного товара, – то у меня не хватит денег рассчитаться. Если оставишь чай, но возьмешь вот этот кофе, – медленно и внятно объясняю, касаясь упаковки с меньшим весом, отчаянно краснея под холодным взглядом, – то мне еще останется немного мелочи доехать утром до университета. Что тут непонятного?

      Ну действительно, что? Я так и стою целую минуту, глядя на парня с отставленной вверх рукой, пока не замечаю, как на его скулах начинают нервно ходить желваки.

      И что я такого сказала?

      – Я сам рассчитаюсь за все, Воробышек, – тихо цедит Люков на мой удивленный взгляд. Не отводя от меня глаз, демонстративно снимает с полки банку не пойми чего и со стуком бросает к кофе. – Твоя задача просто наполнить корзину. Ясно?

      – Э-э, да-а… – выдыхаю я, вдруг сообразив, что к чему, и краснея еще гуще. – А мне показалось, – бормочу тихо, отводя глаза в сторону, – что… в общем… Хм.

      Глава 11

      Мы возвращаемся к дому Люкова молча. Едем по ночному городу и думаем каждый о своем. Илья хорошо ведет машину – ровно и уверенно, и я уже жалею, что вновь повела себя глупо, упрямо забравшись на заднее сидение. Но память штука непростая, и я хорошо помню одну такую же позднюю прогулку по ночному городу и стихийно мелькающий за окном пейзаж. Вот только машина была другой – не в пример лучше, скорость – не в пример больше, а водитель… Водитель был не в пример красноречивее.

      Я захожу в квартиру Люкова и ловлю себя на странной мысли, будто вернулась домой. Ну надо же! Рыжий кот привычно сидит пыжиком у стены, вокруг тихо, тепло и уютно, мы молча раздеваемся и бредем на кухню. Так же молча я помогаю Илье разобрать пакеты с продуктами и заполнить холодильник. Большой, но странно пустой и какой-то удивительно грустный, словно обделенный вниманием хозяина. Затем отступаю к раковине и, пока на плите греется чайник, мою немногочисленную посуду и споласкиваю чашки.

      Квартира у Люкова небольшая: двухкомнатная, хорошо обставленная, с уютной кухней и просторной гостиной, но вот жилой утвари в ней не хватает. Я распахиваю шкафчик над мойкой, сую любопытный нос еще в один, привстав на цыпочки, заглядываю в третий, но так и не могу отыскать в них нужный мне предмет.

      – Илья! – негромко окликаю удалившегося в комнату парня, оборачиваюсь и неожиданно обнаруживаю его стоящим у окна. Уже в легкой домашней одежде, босиком и без своей извечной банданы. И вновь теряюсь на миг от разительного контраста светло-русых волос и темных глаз, в который раз обескуражившего меня. – Я не могу найти заварочный чайник. Такой небольшой, для чайного листа, – говорю, пытаясь взять себя в руки и не сжиматься пружиной под этим прямым взглядом. – Ты не подскажешь, где он у тебя?

      – Не помню, – Илья только пожимает плечом. – Скорее всего, его просто нет.

      – Да?