Гордая птичка Воробышек. Янина Логвин

наручных часах. Ловлю стеклышком слабый луч зажегшегося уличного фонаря, обтекающий плечо Люкова. – Ой! Мне через десять минут на работе быть надо!

      – Ничего, расплатишься натурой, – невозмутимо ставит точку над і парень.

      – Т-то есть? – не понимаю я. Вновь поднимаю глаза и смотрю в жесткое лицо. – Какой еще натурой?

      – Кофе сделай, Воробышек, крепкий, с сахаром. А после ковер за собой замой – тряпку найдешь в ванной. И разуйся уже, – цедит недовольно Люков, сдвигая меня с пути, возвращаясь в комнату. – Совести у тебя нет, пришла, наследила. Я не в хлеву живу, и ты не на вокзале, так что работай, Птичка! Быстро и качественно, пока я добрый.

      – Кофе?! – я все еще не могу прийти в себя и глупо хлопаю ресницами. Какой кофе? Он что, с ума сошел?.. Или предложил честный бартер?.. Что-то я понять не могу.

      – Люков, ты серьезно? – поворачиваюсь и вновь смотрю в широкую спину, топаю растерянно за парнем. Натыкаюсь на оставленные мной следы перед входом в комнату и останавливаюсь.

      – Более чем, Воробышек. И не тяни время, – Люков растягивается на диване и щелкает пультом от телевизора. – Если не хочешь остаться здесь на ночь. Поверь, я смогу найти, чем тебя развлечь и развлечься самому. Как я понял, с «теорией машин и механизмов» у тебя тоже все запущено – будешь драить пол по всему периметру квартиры, как юнга палубу, до блеска. А за чертежи по инженерной графике – стиркой расплатишься. Если хорошо попросишь, конечно, – бросает за плечо со злой ухмылкой. – Декану понравится.

      И я сдаюсь. Черт с тобой, Люков! Еще бы декану не понравилось! Но чертежи по инженерной графике – это круто, честное слово! И весьма великодушно, как для сидящего передо мной парня. Клянусь, мытье полов и стирка стоит того!

      Я вспоминаю свою жалкую попытку изобразить деталь редуктора в изометрии, неделю бессонных ночей и усталые глаза преподавателя, взирающие с гадливым интересом на чудо-чертеж. Решительно бросаю сумку у стены, стягиваю шапку, шарф, расстегиваю куртку, снимаю сапоги и тащу все свое барахло в прихожую. Сажусь на миг у стены, касаясь рукой кота:

      – В конце концов, чего я упрямлюсь, рыжий? – спрашиваю с улыбкой. – Ну, подумаешь, уборка! И не таких грозных, как твой хозяин, видали. Еще неизвестно, кто кого развлекать устанет! – обещаю многозначительно.

      После чего встаю, достаю телефон и дважды пытаюсь дозвониться до Эльмиры.

      – Эля, ты на работе? Привет. Эль, дай, пожалуйста, трубочку администратору зала. Кто сегодня, Катя?.. Кать, у меня тут произошло кое-что непредвиденное… Да нет, не ЧП, все в порядке, просто я попросить хотела. Можно, я сегодня вместо положенного графика в ночную выйду? Что? Ну, часам к одиннадцати, думаю, буду. Правда? Вот спасибо!.. Завтра? Вместе с вечерней? Ой, Кать, я не знаю… Ну-у, раз Оля на больничном, а часы пойдут по полной ставке… Да я понимаю, конечно, что ты меня выручаешь…

      ***

      За окном темно и тихо, лишь мерно покачивается на декабрьском ветру, веющем от реки, одинокий фонарь. Недопитый кофе давно остыл, тема