Его ошибка. Ольга Гринвэлл

цветы на тумбу и обхватил меня за талию. Я с жадностью вдыхала аромат его парфюма с примесью запаха тела. Родной, любимый, тот, встречи с которым так ждала и которого так зря винила еще несколько часов назад. Феликс меня любит, иначе бы не стоял сейчас здесь.

      – Я так скучал по тебе, Агатушка, – его теплые губы скользнули по моему виску, провели дорожку к уху. Шепот был сладкой музыкой: – Ты ушла вчера, и весь вечер пошел насмарку. Лучше бы я пошел с тобой. Прости меня, прости, – он сжал мои ладони, слегка отпрянул. В глазах стояла боль и вина. – Места себе не находил, все думал, где ты. Утром поехал к тебе домой, но твой отец сказал, что ты здесь. Я самый настоящий дебил. Как вообще мог отпустить тебя?!

      – Ладно, – я улыбнулась, подставляя губы для поцелуя. – Конечно, я прощаю тебя. Кто старое помянет, тому глаз вон.

      – Ты слишком добрая и хорошая, я недостоин тебя.

      – Я научу тебя быть таким же. Это очень просто, – смеясь, потянула любимого вверх по лестнице. – Пойдём, я покажу тебе свои хоромы.

      – Хоромы? Ого, миленько, – он огляделся по сторонам. – Но после свадьбы мы переедем жить в мои хоромы.

      – После свадьбы? – сердце замерло. Наконец-то он упомянул это важное для меня событие.

      Феликс кивнул.

      – Как ты думаешь, какой месяц лучше: июль или август?

      Ох, мне хотелось бы поскорее, но не хотелось показывать нетерпение. Поэтому, пожав плечами, ответила:

      – Давай ты решишь. Ты мужчина, а значит глава семьи, хоть и будущей.

      – Ну, коли так, то август. А потом отправимся в свадебное путешествие.

      – Куда?

      – Куда захочешь, хоть в кругосветку.

      – Мальдивы или Багамы?

      – С тобой хоть в Антарктику.

      Феликс обхватил меня сзади, прижался всем телом. Кажется, я даже почувствовала твёрдость в его брюках. Мгновение, и мурашки бросились врассыпную по всему телу, а дыхание перехватило так, что стало трудно дышать.

      – Феликс, – почти простонала, откидывая голову на его грудь. – Я люблю тебя…

      Хотелось сказать другое – я хочу тебя, но язык не поворачивался это сделать. Зачем нам ждать до свадьбы? Я уже не девственница, мне нечего терять. Почему Феликс не настаивает, почему не рыскает жадно по моему изголодавшемуся телу? Смогу ли я выдержать до августа его нежность, сотканную из одних поцелуев и объятий?

      Рука сама потянулась к затвердевшему кому в его брюках, неловко дотронулась, погладила.

      Феликс отпрянул, убрал мою руку.

      – Что ты делаешь, Агата?

      – Феликс… – с мольбой пробормотала я.

      – Нет, Аги, нет. Я не могу… Не надо, пожалуйста, – он прикоснулся губами к моей макушке. – Если ты… если ты будешь трогать меня там, то я не выдержу. Хочу тебя так, что того гляди взорвусь.

      – Я тоже тебя хочу.

      Он покачал головой.

      – Я дал слово твоему отцу, что до свадьбы не прикоснусь к тебе.

      Вывернувшись из объятий парня, повернулась к нему.

      – Никто об этом не узнает. Или ты думаешь, он установил видеокамеры