Лунарис. Любимая кошка магистра. Сильвия Лайм

полным чего-то темного и мрачного, и вывел девушку из аудитории, приговаривая уже той:

      – Ничего-ничего, милая, ну зачем тебе этот Хаос, ну сама же не хотела еще полчаса назад, помнишь?

      – Тогда не хотела, а теперь хочу! Почему, почему он запретил мне?.. – всхлипывала она.

      – Потому что, девочка… – уже в дверях тихо ответил Даниэль, – потому что Хаос сожрет тебя быстрее остальных.

      И дверь за ними захлопнулась.

      Мурашки защипали кожу под академической формой.

      – Ну, кто следующий? – спросил тихо Анхель, словно на миг забылся. Поднял иссиня-черные глаза, радужки в которых будто стали крупнее. Оглядел оставшихся двух парней, даже не подумав взглянуть на меня. – Хельвиер, выходи.

      К нему приблизился еще один парень, который прежде не подавал никаких признаков активности и вообще вел себя тише речной кикиморы, подкарауливающей жертву. Впрочем, он и впечатление создавал не сильно отличающееся от того, что могла бы произвести та кикимора. У него были короткие волосы, выбритые на висках и затылке, зато более длинные на лбу. Коричневые, с легким сиреневым оттенком, они падали ему на глаза, создавая лихой и немного разбойничий образ, что дополнялся цепью, протянувшейся от верхней части уха до нижней.

      Анхель протянул руку, чтобы, как и прежде, взять ладонь парня, но Хельвиер покачал головой, ловко достав из сапога маленький крестообразный кинжал.

      Душечка приподнял бровь, сложив руки на груди и мрачно наблюдая за происходящим. Хельвиер расположил кисть над огненным провалом, не моргнув глазом вспорол кожу на ладони, щедро сдобрив бездну огня своей кровью.

      Пламя взметнулось вверх, став ярче и голоднее прежнего. Облизало пальцы и ладонь парня. По аудитории разнесся сильный запах жженой плоти.

      Анхель не двигался с места, его лицо оставалось холодным и безэмоциональным, словно каменная маска. Но я видела, что он далеко не так безучастен, как хочет казаться. Черные глаза пылали яростью, а крылья носа едва заметно вздрагивали от скрытого бешенства.

      Самоуверенный парень тем временем низко и четко произнес:

      – Аргейниан Тьмунесущий, примешь ли ты меня в качестве проводника твоей воли?

      Огонь все продолжал и продолжал облизывать его пальцы, сжирая все больше и больше крови. Рука адепта становилась черной от копоти, гари и подпаленной плоти. Хельвиер становился все бледнее, но руку не убирал. А бездна все не давала свой ответ, словно нарочно тянула время.

      Что значит “словно”? И дураку понятно, что нарочно.

      По лицу парня покатились крупные капли пота, но он все не убирал руку. В конце концов Анхель не выдержал и, сжав челюсти, с силой ударил парня по кисти, убрав ту от огня. И вот тогда раздался хриплый, трескучий ответ, смешанный со странным звуком, напоминающим чавканье:

      – Хорошо, Хельвиер Рудус, очень хорошо. Конечно же, я разрешаю тебе быть проводником моей воли. Само собой…

      Анхель скривился и дернул головой, чтобы Хельвиер шел на свое место. Лишь напоследок магистр негромко бросил:

      – Твое