Пантеон. Грей

выспросить у нее как можно больше.

      – Я в поиске.

      – Чего именно?

      – Сообщу, если найду.

      – Ха!

      Эбби так и не понял – шутит Джо или все всерьез. Эта женщина навела его на весьма грустные мысли – о тотальном разочаровании. И о крахе мечты – не американской, а более возвышенной, связанной с творческой реализацией… Как знать, может общение с ней заставит Чарли задуматься о чем-нибудь серьезном – о его будущем пути, например?

      – Муза покинула? – догадался Чарли. – Но ничего… Найдется другая. Хм, или другой!

      – Есть такое, – признала Джо, несколько помрачнев – в столь жаркий и все еще солнечный вечер это походило на затмение. – Она укатила от меня слишком давно.

      – Но ты же пишешь сейчас? – Эбби подумал о свежих следах краски на ее руках и одежде, в которой, предположительно, она и работала. – И совершенно ничего не выходит?

      – Это вам не по заданию малевать этюды, еще и под присмотром преподов. – Она вздохнула. Да, в чем-то Джо права – они еще птенцы, пытающиеся добиться расположения и внимания, выхватить какой совет от всезнающего и могучего орлана, который опекает их, терпит юношеские притязания на звание гениев и талантов. Но и их когда-то ждет полет – каким он выйдет: стремительным и успешным, неуверенным и мучительно долгим? – а вот этого никто не знает. Ясно только, что до высот Олимпа Джоконда так и не добралась. Парню стало ее несколько жаль. – Я хочу создать шедевр, в своем стиле и технике… Вот о чем я. А все остальное… Это так, хрень сплошная. – Джо глянула на свои ладони, точно что-то у нее ускользало сквозь пальцы, перевернула их, а затем пронзительно уставилась на Эбби – поняла, что он заметил в прошлую их встречу следы, – насторожилась, но после все это скрыла за очередной искусно начертанной ухмылочкой.

      – Я, между прочим, согласен позировать! – Чарли говорил это на полном серьезе. – Я еще тот натурщик! Меня рисовал весь первый курс весной, да! И все получили высший бал. Все дело в умении держаться, вот попадется модель неказистая, которая вдобавок не может усидеть или стесняется – все пропало! А я могу часами стоять голышом и не капли робости во мне, как и смущения! А раз так, то и творцам хорошо – они воодушевленно синхронизируются с моим настроем и выдают такие бомбические произведения, просто magnifique! Короче, закачаешься!

      “Вот же лгун!” – Эбби развеселился, но не стал сталкивать друга с пьедестала славы. Джоконда, кстати, даже его слушала, а пару раз как-то оценивающе к нему присмотрелась.

      – Я расписываю стену в роллердроме, – призналась она. – Но это даже не радуга, цветочки, веселые мальчики и девочки на роликах… Ну, вы поняли, эдакое дерьмо в стиле плакатов шестидесятых. Это гребаные цветные полосы, треугольники и квадраты… Самое сложное – круги.

      – Главное, что за это платят! – Чарли не унывал. Конечно, не он же целыми днями ведет малярной кистью от одного угла зала к другому, вдыхая запах краски, и так несколько раз, чтобы закрасить всего одну полосу из десятка таких же.

      – М-м.