Песнь жар-птицы. Живиль Богун

доисторические времена, задолго до появления научно-фантастических романов, – усмехнувшись, возразил Клим. – Я тут недавно читал, как Платон в одном из своих трактатов разбирал популярный древнегреческий миф. Если коротко, Платон, который, заметьте, был отнюдь не дурак, полагал следующее: когда боги управляют миром, время идёт вперёд, а когда перестают управлять – оно движется назад; каждый такой цикл длится многие века*.

      *«Есть эра, когда сам бог помогает движению и обращению мира. Также есть эра, когда он перестает помогать. Он делает это, когда мировые циклы исчерпывают свой предел, для них определенный. Вследствие этого мир начинает вращаться вспять от своего собственного импульса, ибо он есть живое существо, и ему был дан рассудок тем, кто слепил его в самом начале». (Платон, «Государство», 360 г. до н.э.)

      – А что насчёт ясновидящих? Ну, людей, которые видят будущее? – очень серьёзно спросила девочка с гитарой. Её соседки синхронно покивали.

      Ей ответил Виктор, так же серьёзно, вмиг отбросив шутливый тон:

      – Официальная наука, увы, толком не в состоянии объяснить феномен ясновидения. Поэтому предпочитает молчать. Хорошо, хоть не отрицает, как было принято до недавнего времени. А ты что скажешь, Клим?

      Галицкий пожал плечами и сказал с лёгким вздохом:

      – Если люди ещё не изобрели машину, которая могла бы перемещать их во времени физически, это ещё не значит, что они не могут путешествовать во времени мысленно.

      – В воображении? – разочарованно фыркнула девчонка.

      – Ну, почему же? Человек – часть пространственно-временного континуума, а мысль – это тоже форма материи. Просто мы пока мало что знаем о её возможностях… – добавил Клим, впрочем, довольно неуверенно.

      От конфуза его спас возглас одного из педагогов, сопровождавших ребят:

      – Подъезжаем! Всем приготовиться к выходу…

      – К выходу в открытый космос! – вполголоса добавил Вик, наблюдая, как юные слушатели, толкаясь в проходе, разбредаются по своим местам, достают рюкзаки и сумки.

      – Ты чего? – подозрительно сощурился Клим. – Неужто испугался?

      Это было бы более чем странно: Виктор Эрхарт, похоже, вообще не ведал чувства страха. Это и имел в виду его отец, намекая на «бесшабашность некоторых».

      – Да нет, просто вдруг что-то накатило, – признался Вик. – Такое ощущение, будто мы пересекли не полконтинента, а как минимум полгалактики…

      – И через пару минут высадимся на незнакомой планете… – подхватил Клим мысль друга.

      – С надеждой, что нас встретит человек, то есть представитель нашей собственной расы, каким-то чудесным образом прибывший сюда раньше нас! – закончил за всех до сих пор молчавший Тобиас и аккуратно убрал блокнот с карандашами в оттопыренные карманы брюк.

      ***

      Таштагол, районный центр, встретил путников холодным дождём. Оставив Тобиаса караулить багаж внутри небольшого аккуратного вокзала, Виктор и Клим пошли ловить такси: гостиница, где они забронировали номер, находилась