Тень от загородного дома. Валерий Пушной

так бежишь? Успеем везде, не торопись.

      Нервозно сев в салон авто, Ольга ошалело выпалила:

      – Ничего не пойму, Глеб! Совсем ничего! Кошелек совершенно пуст. Хотела расплатиться за товар, а в кошельке ни копейки денег. И карты нет. Ты, случайно, не залезал в мой кошелек, не брал деньги? – спросила на всякий случай, хотя хорошо знала, что Глеб никогда не прикасался к ее кошельку.

      – Конечно не брал. Ты, вероятно, забыла их дома. У меня есть, – улыбнулся он и потянулся к барсетке.

      – Да ничего я не забыла! – возмутилась она. – Я даже не прикасалась к нему! Никогда такого не было, чтобы он полностью был опорожнен! Я же последние дни ничего не покупала! Что это? – спросила она озабоченно.

      Достав свой портмоне, Глеб протянул ей карту:

      – Возьми вот.

      Настроение у нее было испорчено, она уже не хотела возвращаться за товаром. Спросив у жены, где отдел и за что заплатить, Глеб протянул карту охраннику, продолжая считать, что Ольга что-то напутала и деньги найдутся. Весело крякнув, охранник открыл дверь авто и кубарем выкатился из салона. Она улыбнулась нерадостной улыбкой, с лица не сходило выражение недоумения. Глеб взял жену за руку, погладил с тыльной стороны ее ладонь, успокаивая:

      – Не огорчайся, Оленька, найдутся деньги.

      Но она чувствовала не огорчение, у нее было какое-то дикое состояние изумления, глухое непонимание, словно провал в памяти. Помнила, как вошла в торговый центр, как выбирала потом товар, но как поднималась на второй этаж – вылетело из головы, словно отрезало. Приглядевшись, Глеб обратил внимание, что на шее у Ольги не было ожерелья, которое утром она надевала на себя и которое было на ней, когда она отправлялась в торговый центр.

      – Ты сегодня какая-то сама не своя, – поглаживая ее руку, произнес он. – Зачем ожерелье сняла, оно тебе к лицу?

      Нервно схватившись за горло, она ощупала шею и грудь. Колье не было. Ольга провела руками по всему телу, точно искала, куда оно могло провалиться. Глянула на сиденье, на Глеба, и в глазах вместо растерянности и изумления вспыхнула дикая ошалелость:

      – Я не снимала его, – прошептала едва слышно.

      – Но ведь оно было на тебе, – напомнил Корозов.

      – Было, – подтвердила механически Ольга.

      – Тоже потеряла?

      Снова пробежав руками по всему телу, думая и надеясь, что оно провалилось в вырез топа, Ольга напряглась:

      – О чем ты говоришь, Глеб? Я не могла его потерять. Там такой замок, даже захочешь – не потеряешь.

      – Может, сняли, а ты и не заметила?

      – Да ко мне никто не подходил. Я только наверх поднялась и быстро вернулась к машине.

      – А для вора много времени не надо, если он профессионал.

      – Прекрати ты, Глеб, какой вор? Ко мне даже никто не приближался, я нигде не останавливалась. А в отделе народу, кроме меня, никого не было.

      Машинально схватившись за мочку уха и тут же другой рукой взяв вторую мочку, Ольга широко распахнула глаза.