Двойная метка. Право на невинность. Анна Сафина

переизбытка эмоций он сейчас помят, но все еще цел. Смотрю умоляюще на Лойса, который в ужасе переводит взгляд с меня на дядю, о котором я слышу впервые.

      – Я не смогу, Алайна, прости, – качает головой и поспешно ретируется, понуро опустив плечи.

      – Вот мы и остались одни, сладкая сочная Айна, – разворачивает лицом к себе и обхватывает руками, прижимая к себе, Раниль.

      Сердце мое гулко бьется от страха, ноги подкашиваются, не в силах меня держать, но этого не требуется. Мужские руки прекрасно с этим справляются сами.

      – Кому ты обещана? Я перекуплю твой договор, – рычит мне в лицо, а сам обхватывает ладонью мою попку, мнет ее словно полноправный хозяин.

      Я же настолько напугана, что еле как выдавливаю из себя ложь:

      – Бете Самиру.

      Знала бы я, что это самая большая ошибка в моей жизни, откусила бы себе язык.

      – Бете, говоришь, – зловеще произносит Раниль.

      Его имя вертится на языке, словно где-то его я уже слышала. Вот только из-за собственного сумбура в голове не могу никак вспомнить.

      – Д-да, – повторяю уже менее уверенно.

      Его рука всё еще держит меня за талию, не выпуская из своих объятий. А я упираюсь ладошками в его каменную грудь, продолжающую часто подниматься. Мужской взгляд падает с моего лица ниже и ниже, кадык на его горле дергается, а сам он ощеривается. В этот момент я словно чувствую недовольство и распаляющееся дыхание волка на загривке. Будто он раздвоился и обволакивал меня с двух сторон.

      – Зря ты это сказала, девочка Айна, – как-то злобно усмехается, в глазах при этом лютый холод.

      По позвоночнику холодок, кожа потеет, одежда становится липкой, неприятно касаясь тела. Сглатываю, пытаюсь отстраниться, но лишь получаю шлепок по попе, который отзывается вибрацией и вырывается стоном из горла.

      – Покорная сучка, – шепчет мужчина мне в ухо, обдавая теплом своего дыхания.

      Между ног всё пульсирует, желая мужчину, но разум отвергает несвойственные мне желания.

      – Не смей… Не смейте… – ненавижу себя за то, как слабо и неуверенно звучит мой практически птичий голосок. – Мне нужно домой…

      На мои причитания он молчит, только змеиная улыбка струится по губам.

      – Идем, не будем откладывать. Я заплачу больше Самира, твой отец останется доволен. Я богат, сладкая, так что не упрямься, – ухмыляется нагло и порочно, так, будто уверен в том, что я сейчас буду прыгать до потолка от радости.

      От такой бесцеремонности я аж рот открыла от удивления.

      – Прикрой свой сочный ротик, тебе он вскоре понадобится для другого, – его пальцы касаются моих губ, а затем ладонь приподнимает нижнюю челюсть, отчего рот мой закрывается.

      Моя грудь часто вздымается от негодования и пошлости, которые извергает его бесцеремонный рот.

      – Вы… Ты… Бесстыдный… – даже задыхаюсь от волнения и зарождающейся ярости.

      Но мужчина поступает так по-мужски типично: обхватывает уже двумя ладонями мою попу, стискивает ягодицы, а затем шлепает их по очереди. Намекает