Империя вампиров. Джей Кристофф

вот я и не обращал на нее внимания.

      Габриэль покачал головой.

      – Сейчас, как подумаю, стыдно становится, но тогда я был молод. Молод и глуп.

      – Как такое вообще возможно: Черный Лев, герой Августина, владелец Безумного Клинка и убийца самого Вечного Короля… бесхребетный нюня?

      – Некоторые рождаются везучими, холоднокровка. Прочим свою удачу приходится творить самим.

      – И однажды ты превзошел ожидания наставников?

      – Не сразу. Я неплохо владел клинком, но лишь потому, что папа натаскал меня в фехтовании. В Перчатке мне нравилось. Я обожал изучать гимн клинков, который демонстрировал нам Серорук. Сталь, видишь ли, меня не осуждала. Она была мне матерью. Отцом. Другом. Ни разу в жизни ни одно дело на давалось мне сразу же. Блистать в чем угодно мне помогало одно качество: я был слишком упрямой скотиной, чтобы сразу все бросить.

      – Должен признать, де Леон, ты и правда скотина.

      – Не люблю проигрывать, холоднокровка.

      – Выходит, грех гордыни сослужил тебе добрую службу.

      – Вот чего я никогда не понимал: с какой стати на гордыню смотрят как на зло? Упорно трудишься над тем, к чему у тебя нет врожденного таланта? Так тебе, дьявол подери, положено гордиться. Бросишь дело на полпути – ничего и не узнаешь. Только то, что не довел его до конца.

      Габриэль покачал головой.

      – Это только в сказках все налаживается после волшебного заклинания или поцелуя принца. Только в сказаниях какой-нибудь мелкий байстрюк хватает меч и работает им так, словно был рожден для этого. А что остается остальным? Рвать жопу. Победы мы, может, и не добьемся, но хотя бы посражаемся за нее. Мы выделяемся среди трусов, которые шепчутся в сторонке о том, как оступились сильные, а сами даже не ступили в круг. Победители – это те, кто, проиграв, не успокоился. Хуже, чем прийти последним, это вовсе не начать. Клади ты на проигрыш!

      Вампир посмотрел во тьму у него за спиной, в окно, где простиралась империя.

      – А мне показалось, что твой вид уже смирился, де Леон.

      – Туше.

      – Merci.

      – Умник херов.

      – Значит, прошло полгода, а ты еще не стал полноправным угодником?

      – Даже не приблизился к этому. Мне предстояло еще два испытания, и только потом я получил бы основу эгиды. – Габриэль погладил левое предплечье, покрытое серебристыми татуировками. – Эту руку тебе расписывают после испытания охотой… если выживешь. Другую – после того, как собственноручно зарубишь свое первое чудовище. Это испытание клинком.

      – Что же ты тогда заслужил после испытания крови?

      Габриэль приспустил воротник блузы, под которой угадывался край рычащего льва на груди.

      – Больно, наверное, было? – задумчиво проговорил вампир.

      – Не щекотно. Но я, как обычно, даже не представлял, чего натерплюсь, получая эту метку. – Габриэль со слабой улыбкой покачал головой. – От возбуждения накануне я заснуть не мог. Меня всегда завораживали татуировки Серорука, настоятеля Халида и остальных