Тридцать дней до развода. Ашира Хаан

й, Бродского или Пастернака, закрывает ли зубную пасту и опускает ли сиденье унитаза, держит за руку во время прогулки или убегает вперед?

      Как он дышит ночью, как обнимает, стонет, какими словами называет в моменты нежности. Будет ли он уважать меня? Не прячет ли в шкафу скелеты, с которыми я не уживусь?

      Иногда даже знаешь все это о человеке, влюбляешься, а он все равно оказывается – не тем!

      А если уже он влюбится только в стройные ноги под узкой юбкой или локоны, которые так удачно сегодня легли, – что о нем это скажет? Если я больше никогда не смогу повторить сегодняшнюю удачную прическу, он что – меня разлюбит? А когда я заболею? Состарюсь?

      А вдруг я слушаю группу «Корни», а он – Nightwish?

      А вдруг люблю дождь и холодный туман, а он мечтает переехать на экватор?

      Он что – разлюбит меня через пару дней, когда выяснится, что футболку с Риком и Морти я одолжила у подруги, когда пролила кофе на свою кружевную блузку?

      Тогда это не любовь.

      Любовью с первого взгляда называют простую симпатию, которая со временем переросла-таки в любовь. Но ведь могла и не перерасти…

      Не бывает так, чтобы с первого взгляда – и на всю жизнь, невзирая ни на что.

      Так я думала до одного странного весеннего дня, когда мне исполнился тридцать один год.

      * * *

      Мой тридцать первый день рожденья начался с режущего глаза света и визгливого голоса прямо на ухо:

      – Подъем, животное!

      – Бу-бу-бу, – сказала я веско, поплотнее заворачиваясь в кокон из одеяльца и накрывая голову подушкой.

      Но подушку тут же отняли.

      Пришлось взглянуть в глаза реальности.

      И сказать ей гордое:

      – Отвяжись!

      – Четыре часа дня! Сколько можно спать! – возмутилась Светка, воплощавшая в себе все то, что я сейчас ненавидела: пробуждение, свет, звук и реальный мир.

      – Сколько хочу. У меня день рождения.

      – Вот именно! День рождения и весна. Пора пробуждаться, обновляться, расцветать вместе с природой!

      – Нет.

      И я накрылась одеялом с головой.

      Не тут-то было.

      Подруга безжалостно стащила его с меня, оставив в футболке и пижамных шортиках с нарисованными пандами, отдернула шторы, впуская в комнату бледное солнце ранней весны, и врубила на телефоне что-то такое омерзительно бодрое, что по утрам могут слушать только «жаворонки».

      Даже если это утро настало в четыре часа дня.

      – Пора, пора, две недели уже изображаешь из себя гусеничку и все никак не станешь бабочкой. Нытье еще никому красоты не добавляло. Пора гулять, искать работу, ходить на вечеринки, радоваться жизни! Квартиру снимать, в конце концов, не вечно же ты у меня будешь зависать.

      – Ты говорила, что я могу жить здесь, сколько понадобится, ты только рада будешь старой подруге! – напомнила я.

      Подругами мы, правда, были в школе, с тех пор много воды утекло, но ближе Светика у меня никого в родном городе не было.

      – Подруге! – Она назидательно подняла вверх палец. – А не диванному выползню.

      – У меня депрессия… – захныкала я.

      – У всех депрессия.

      – У меня сердце разбито…

      – У всех сердце, – бессердечно фыркнула Светка.

      – Я безработная!

      – Ты сама уволилась, – напомнила она.

      – И жить мне негде…

      – Будет негде, если не встанешь и не начнешь собираться!

      Она ухватила меня за руки и, пыхтя, принялась стаскивать на пол. Но я свернулась калачиком на жестком холодном паркете и вяло уточнила:

      – Куда собираться?

      – На вечеринку.

      – Какую вечеринку? – Все еще было совершенно неинтересно, но немного любопытно.[C1]

      – Какую надо вечеринку! – Светка сдула прилипшую прядь со лба и начала примеряться, за что бы меня ухватить, чтобы поставить на ноги. – У моих друзей.

      – Это же твои друзья! Я тут при чем?

      – Будут твои!

      И подруга применила самую безотказную тактику, пытку, которая должна была быть запрещена Женевской конвенцией, но почему-то ускользнула между строк.

      Она нагнулась и начала щекотать меня!

      – Уииииии!

      Я взвилась почти к потолку, вскочила на ноги и попыталась сбежать, но Светка нагоняла меня и щекотала, пока не прогнала через весь коридор в ванную и не приперла дверь стулом.

      – Душ, вымыть голову и почистить зубы! – скомандовала она. – А у меня пока есть одно дело…

      Девочки такие девочки

      Когда я вернулась, мои чемоданы, приехавшие со мной из Москвы, стояли распахнутыми, а Светка, нимало не смущаясь, в них хозяйничала.

      Аккуратно уложенные в вакуумные пакеты шмотки были растащены, развешаны по дверцам шкафов