Тот самый парень из порно. Ашира Хаан

тут же уперлась взглядом в поверхность стола. Выдерживать его внимание было слишком… господи, я не верю, что я это говорю, но – стыдно!

      Я двадцать лет была замужем, и с сексом у нас все было отлично. Я родила двоих детей, а наши бесплатные роддомы – то место, где всякое смущение и стыд просто перегорают в первые же пятнадцать минут, особенно если к тебе в смотровую приводят десяток аспирантов, которым надо же учиться и раскрытие смотреть, и роды принимать.

      Но вот взглянуть в глаза порноактеру, который в курсе, что я видела, как он трахается, – стыдно, и все тут! Хотя вообще-то должно быть наоборот. Пусть он стесняется.

      Но он, наверное, от этого атавизма избавился давным-давно.

      Интересно, это уже выглядит как неловкое молчание, или пока только как пауза, пока незнакомые люди собираются с мыслями, чтобы начать вежливую беседу? Я никак не могу отличить: у меня как-то все неловко.

      Дэрил, вон, вполне непринужденно двигается: чешет руку, откашливается, откидывается на стуле.

      Я же сижу как приклеенная: и хотела бы расслабиться, но по приказу это не сделаешь. Только и остается, что имитировать: складывать руки перед собой, усилием воли поднимать взгляд до четко очерченных темных губ – и, снова сдавшись, утыкаться им в его руки.

      На руках я, кстати, и залипла. На левом предплечье у него очень интересная татуировка, я все никак не могла ее на видео рассмотреть, сколько ни перематывала. Даже искала другие ролики, где поближе видно, но операторы почему-то фокусировались на других вещах. И в гугле по запросу ничего не находилось.

      Теперь я могла рассматривать ее, сколько хочу. Потому что кроме этого больше ничего не могла.

      Я прямо ощущала кожей, как его взгляд скользит по моему лицу, как он улыбается и наклоняет голову набок, уже понимая, что я не просто так молчу. И эротический стыд сменяется социальным.

      Ну что ж я такая тормознутая-то!

      И вот, когда я наконец собрала себя в кучку, натянула смущенную улыбку и нашла силы, чтобы взглянуть Дэрилу в лицо, он вдруг выдал:

      – Ты красивая.

      Спокойно, взвешенно, словно сделал этот вывод, пока я тут металась со своим стыдом.

      «А ты не помогаешь!» – чуть не ляпнула я.

      И без того еле держусь, а он комплиментами разбрасывается! Но не успела – подняла-таки глаза и тут же попала в плен его открытой и обаятельной улыбки.

      И моя смущенная тоже стала ярче и шире.

      Это все зеркальные нейроны. Это они заставляют нас зевать, когда мы видим кого-то зевающего, и улыбаться в ответ на подобную улыбку.

      Спасибо им большое: я наконец перестала выглядеть как неадекватная бука.

      А ведь Асель со своей «славянской красотой» была права. Действует. Выручает.

      – Спасибо! – спохватившись, я вспомнила о вежливости. – Ты… тоже.

      Ничего умнее не успела придумать.

      Но он довольно рассмеялся:

      – Мне это нечасто говорят. Обычно совсем другое.

      Ох, я знаю, что именно «другое», читала же комментарии в его инстаграме.

      Пожалуй, то, что ему там пишут, я бы даже мужу в лучшие годы