Сердце крейсера.. Галина Дмитриевна Гончарова

нажал клавишу и начал отдавать секретарю распоряжения хриплым от ярости голосом.

      Не хотела по-доброму? Будет по-моему!

      Жалобно сверкнула, улетая в сторону утилизатора, коробочка с браслетом.

      Аврора не почувствовала ничего дурного. Ну вызвали. Ее каждый день вызывали.

      Насторожили ее только глаза секретаря. Какие-то… слишком уж испуганные. Но Висен и так ангельским нравом не отличался.

      Аврора постучалась, вошла в кабинет, отдала честь и отрапортовала:

      – Старший лейтенант навигатор Вайндграсс по вашему приказанию прибыла.

      И тут же в лицо ей полетел комок бумаги.

      Девушка ловким движением перехватила его в воздухе.

      – Ознакомься, – скрежетнул голосом Висен, не поднимая взгляда от стола.

      Аврора повиновалась. И едва сдержала матерное шипение.

      Ее рапорт о переводе. Но…

      Нет, это не невезение. Это намного хуже. Нашелся кто-то услужливый… и вместо того, чтобы положить на стол адмиралу в куче других бумаг – ее рапорт показали.

      Могло бы и проскочить. Не получилось. И оставалось только драться.

      Аврора аккуратно положила листок на стол.

      – Я прекрасно знакома с этим документом.

      Интаро поднял глаза.

      И девушку передернуло. Прикрытая тонкой корочкой голубого льда, в них стыла холодная, бешеная ярость.

      «Да он же привык к своей исключительности, своей безнаказанности, к тому, что он – Висен. Пальцем пошевели – и все получишь. И для него в новинку такое отношение. Он в бешенстве, потому что ему посмели отказать…»

      Интаро вышел из-за стола. Аврора сохраняла абсолютное спокойствие. А в голове щелкали шестеренки мыслей: «Он мне этого не простит. Не рапорт. Того, что я выставила его дураком. И постарается отомстить. Как? Помни: что бы ни случилось – тебе нельзя терять над собой контроль. Ты слишком хорошо натаскана на убийство. Помни…»

      Сильные пальцы стиснули подбородок, вынуждая ее смотреть Интаро в глаза. Равнодушный черный взгляд встретился с кипящим от бешенства голубым.

      – Сбежать хотела, дрянь?!

      Губы прижались к губам.

      Аврора еще ни разу не целовалась. И впечатление от первого в жизни поцелуя было премерзким.

      Чужой рот надавливал на ее губы, вынуждая раскрыться, а стоило ей уступить – чтобы на губах не осталось ранок, как в рот скользнул чужой язык. И принялся по-хозяйски «ласкать» ее.

      Аврора содрогнулась от омерзения.

      Противно было все. Запах. Вкус. Человек. Сам факт насилия.

      Но выбора не было. Она стояла ровно, как стойкий оловянный солдатик. И проявляла столько же эмоций.

      Интаро почувствовал это.

      Пальцы разжались.

      И девушка сделала первое, что подсказали инстинкты. Увы…

      Это вышло неосознанно.

      Рука поднялась и вытерла губы.

      Интаро сверкнул глазами:

      – Вот даже как? Я тебе противен?

      Аврора промолчала. Дурацкий вопрос. Сам не видишь? Омерзителен. Будь ты мужчиной – разговор шел бы по-другому. Но ты…

      Интаро сделал шаг назад:

      – Что ж, навигатор