Двое из ларца… для бывшего. Мила Гейбатова

глупых шуток мне сейчас не хватает.

      – Хочешь, можешь не молчать, можешь рассказать о своих страданиях, я послушаю, – ничуть не смущается он.

      Я лишь качаю головой и бреду дальше, опустив голову. А Дима увязывается за мной.

      Удивительно, но ему удается вырвать меня из бестолкового просмотра увиденной сцены в кабинете Марка. Постепенно я втягиваюсь в ничего не значащую болтовню, а затем и вовсе обнаруживаю себя сидящей на лавочке с сахарной ватой в руке.

      – Спасибо, я, кажется, голодная, – смотрю на сладкое облачко на палочке.

      – Вы, девчонки, вечно худеете, а потом обмороки, – заявляет Дима со знанием дела.

      – Ага, обмороки, – глухо повторяю.

      Через время вата съедена, и разговор совсем перестает клеиться. Я снова ухожу в себя.

      – У тебя тут чуть–чуть осталось, – Дима вдруг наклоняется близко–близко ко мне и проводит пальцем по уголку моего рта.

      – Спасибо, конечно, но я и сама могу, – отшатываюсь на спинку лавочки. Мне неприятна чужая близость. – Я, пожалуй, пойду. Спасибо за компанию. Да и ты тоже наверняка спешишь.

      Пытаюсь встать, но сильные руки парня не дают этого сделать.

      – Ничуть, – он качает головой, – я уже там, где должен быть.

      И внезапно его губы накрывают мои. От удивления не сразу начинаю вырываться, несколько долгих секунд сижу шокированная в объятиях Димы.

      – Д–да, ты в своем уме?! – возвращаю контроль над собой и с силой отталкиваю парня, вскакивая на ноги. – С чего вообще? Никаких намеков не было! Я вообще беременная от другого к твоим сведениям!

      – Серьезно? Беременная? Ничего себе, а мне не сказали, – бормочет Дима.

      – Почему тебе кто–то должен был сказать?! Ай, ладно, ну тебя, – машу на него рукой и убегаю теперь уже точно домой.

      Странную реакцию Димы списываю на его личную неадекватность, которую я попросту раньше не замечала. Все–таки мы впервые общались с ним наедине.

      Квартира встречает меня тишиной. Захлопываю дверь и вздрагиваю от громкого звука. Марка еще нет, рано слишком. И я медленно прохожу внутрь.

      Рассеянно провожу рукой по рамкам с нашими совместными фотографиями и осознаю, что все было ложью. И только сейчас по моей щеке медленно стекает одинокая слеза.

      Яростно вытираю ее и иду пить чай. Нам с Марком предстоит долгий разговор, и я должна к нему морально подготовиться.

      Проходит пару часов, и я практически успокаиваюсь, почти убеждаю себя, что в жизни порой случаются недоразумения, и, возможно, это одно из них приключилось с нами. В конце концов, я всегда была за правду и справедливость, а потому не собираюсь молча уходить в сиреневый закат. Дождусь Марка, прижму к стенке, и мы вместе решим, как быть дальше. Решим, как цивилизованные люди, а не как классические герои любовных романов.

      Но мне не приходится долго ждать, он звонит, как раз в тот момент, когда я прихожу сама с собой к согласию.

      – Алло, – отвечаю, затаив дыхание, и на подсознательном уровне сразу понимаю, что он знает, что я знаю.

      –Привет, Марина, – произносит он