Чёрный колодец. Школа магии. Хлоя Мун

она позволила себе упасть. «Мы встретимся, когда ты исполнишь свое предназначение», – подумала Рея и умерла.

      ЧАСТЬ 1

      ПУСТОТА ВНУТРИ

      Чужая

      ***

      Я смотрю в зеркало, там – незнакомка.

      Имя свое называю негромко -

      Кто-то чужой скрыт под кожей ребенка,

      Только не смей спугнуть.

      Часть моей душеньки, самая чистая

      В теле чужом, ненавистном, завистливо

      Я наблюдаю за теми, кто быстро так

      Все же нашел свой путь.

      Жить – не мое, я не знаю, я чувствую.

      Мир меня терпит нелепую, грустную.

      Я и сама себе не посочувствую -

      Кто-то же должен страдать.

      Так я живу, загибаясь от холода,

      И от людей по привычке отколота.

      Нет человека из этого города,

      Чтоб просто меня понять.

      1

      Я вздрогнула, когда водитель прохрипел «Мы на месте». Я так давно страдаю бессонницей, что в поездке голова то и дело падала на грудь, пока я не расслабилась и не уснула. Конечно, ничего хорошего мне не снилось, как и все предыдущие ночи. Но я хотя бы немного пришла в себя.

      В машине было тепло, выходить не хотелось. Но я нащупала на груди мамин медальон, застегнула легкую дутую куртку, открыла дверь и опустила ноги на проселочную дорогу, покрытую чистым свежим снегом. Холодный ветер тут же проник под одежду, я поежилась и натянула не слишком теплый клетчатый шарф до самого носа.

      Я подошла к багажнику и неуверенно дернула за ручку, но дверца не поддавалась. Подождав пару секунд, я подошла к водительскому окну и согнув указательный палец пару раз неловко постучала им по стеклу. Оно медленно, со скрипом сползло вниз.

      – Извините пожалуйста, я не могу открыть багажник, – пропищала я с натянутой улыбкой.

      Таксист неуместно выругался, но все же вышел из машины и направился к багажнику. С неожиданной легкостью он его распахнул и бросил на меня недобрый взгляд. Он пробормотал что-то себе под нос и нехотя вытащил маленький черный чемодан на колесах, грубо бросив его на снег. Мужчина молча сел обратно, захлопнул дверь и завел машину.

      Я бросила короткое «Спасибо», вытащила ручку чемодана на полную длину и стала оглядываться в поисках серого каменного дома, который дядя так старательно описывал мне по телефону. С каждой секундой в груди росло тяжелое, гнетущее чувство. Оно будто река стремилось выйти за края дамбы. И как только такси скрылось из вида – дамба прорвалась. Из глаз потекли обжигающие слезы. Я мгновенно поняла, что плакать на морозе – плохая идея.

      Под ногами хрустел снег. Белые хлопья валили так плотно, что было сложно разглядеть что-либо дальше вытянутой руки. Суровый ветер кружил пургу и казалось, что на многие километры вокруг простирается лишь мертвенно бледная пустыня.

      В голове крутилось слишком много мыслей, чтобы просто стоять на месте, как накануне велел дядя Сальватор. К тому же легкая куртка не грела. А дядя предупреждал,