Маугли. Редьярд Джозеф Киплинг

бы и раненая корова. Учитель Закона, истязатель малышей, если ты будешь так переваливаться с боку на бок, то лопнешь, не пройдя и мили. Сядь спокойно и подумай! Нужно что-то решить. Сейчас не время для погони. Они могут бросить Маугли, если мы подойдём слишком близко.

      – Арала! Вуу! Они, может, уже бросили мальчика, если им надоело его нести! Разве можно верить Бандар-Логам! Летучую мышь мне на голову! Кормите меня одними гнилыми костями! Спустите меня в дупло к диким пчёлам, чтобы меня закусали до смерти, и похороните меня вместе с гиеной! Я самый несчастный из зверей! Ара-лала! Ва-у-у! О Маугли, Маугли, зачем я не остерёг тебя против Обезьяньего Народа, зачем я бил тебя по голове? Я, может, выбил сегодняшний урок из его головы, и мальчик теперь один в джунглях и забыл Заветные Слова!

      Балу обхватил голову лапами и со стоном закачался взад и вперёд.

      – Не так давно он сказал мне правильно все слова, – сердито заметила Багира. – Балу, ты ничего не помнишь и не уважаешь себя. Что подумали бы джунгли, если бы я, чёрная пантера, каталась и выла, свернувшись клубком, как дикобраз Сахи?

      – Какое мне дело до того, что подумают джунгли! Мальчик, может быть, уже умер!

      – Если только они не бросят его с дерева забавы ради и не убьют от скуки, я не боюсь за детёныша. Он умён и всему обучен, а главное, у него такие глаза, которых боятся все джунгли. Но всё же (и это очень худо) он во власти Бандар-Логов, а они не боятся никого в джунглях, потому что живут высоко на деревьях. – Багира задумчиво облизала переднюю лапу.

      – И глуп же я! О толстый бурый глупец, пожиратель кореньев! – простонал Балу, вдруг выпрямляясь и отряхиваясь. – Правду говорит дикий слон Хатхи: «У каждого свой страх», а они, Бандар-Логи, боятся Каа, горного удава. Он умеет лазить по деревьям не хуже обезьян. По ночам он крадёт у них детёнышей. От одного звука его имени дрожат их гадкие хвосты. Идём к нему!

      – Чем может Каа помочь нам? Он не нашего племени, потому что безногий, и глаза у него презлые, – сказала Багира.

      – Он очень стар и очень хитёр. Кроме того, он всегда голоден, – с надеждой сказал Балу. – Пообещаем ему много коз.

      – Он спит целый месяц, после того как наестся. Может быть, спит и теперь, а если не спит, то, может, и не захочет принять от нас коз в подарок.

      Багира плохо знала Каа и потому относилась к нему подозрительно.

      – Тогда мы с тобой вместе могли бы уговорить его, старая охотница.

      Тут Балу потёрся о Багиру выцветшим бурым плечом, и они вдвоём отправились на поиски горного удава Каа.

      Удав лежал, растянувшись во всю длину на выступе скалы, нагретом солнцем, любуясь своей красивой новой кожей: последние десять дней он провёл в уединении, меняя кожу, и теперь был во всём своём великолепии. Его большая тупоносая голова металась по земле, тридцатифутовое тело свивалось в причудливые узлы и фигуры, язык облизывал губы, предвкушая будущий обед.

      – Он ещё ничего не ел, – сказал Балу со вздохом облегчения, как только увидел красивый пёстрый узор на его