Цветы для Чирика. Геннадий Прашкевич

жидкие грязные волосы на непокрытой голове жалко сбились на одну сторону.

      Жарко.

      Сейчас бомж попросит на опохмелку, решил Валентин. Сейчас бомж протянет притворно, а то и по-настоящему дрожащую руку и сумрачно попросит на опохмелку. Даже придумывать ничего не будет. Сил у него нет для придумок. «Подайте на опохмелку». И рука у бомжа трогательно дрогнет, как однажды трогательно дрогнула рука у капрала Тардье.

      – Чего тебе?

      – Эй, мужик, – с самодовольной хитрецой и с чуть угадывающейся опаской заявил бомж. – У меня тут завалялась бумажка… Хорошая бумажка, ты разменяй… Я ж имею понятие, у меня глаза есть. Я же вижу, ты человек интеллигентный и лицо у тебя доброе, не обманешь. Я и сам такой, – самодовольно похвалился бомж. – Не лупень какой-то, не буки-козлики, не паскуда… Я ж вижу, что мы с тобой все равно произошли от одной обезьяны…

      Валентин усмехнулся:

      – Покажи.

      – Эй, вот она… – бомж, оглянувшись, показал Валентину крепко зажатую в руке пятидесятидолларовую купюру. – Это мне один гость города подарил. Ну, сам знаешь… Богатый, не бедный гость. Не хухры-мухры. Теперь бы разменять… Будь человеком… Мы же с тобой от одной обезьяны…

      – Откуда у тебя баксы?

      – Эй, слышь? – все еще самодовольно, но уже и с оттенком некоего непонятного раздражения ответил бомж. – Зачем вопросы? Мы же не в планетарии. Я же ничего не прошу… Мне только бумажку разменять… Богатый иностранец подарил. Гость города. Их сейчас у нас много.

      И вдруг рассердился, совсем как большой либерал-демократ:

      – Разъездились, мать их! Разворовали Россию. Эй, слышь! С них какую бумажку ни слупи, все польза родине.

      – Давай бумажку.

      – Эй! Не обманешь?

      – Не обману.

      Аккуратно отсчитав двести тысяч, Валентин сунул деньги бомжу.

      – Это сколько ж здесь? – с бомжа враз слетело самодовольство. Бумажки заворожили бомжа. Он явно растерялся.

      – Двести тысяч, – усмехнулся Валентин. – Раз меняешь баксы, должен знать курс. Само собой, мне кой-какие проценты. Разве не так?

      Бомж опечалился:

      – Двести штук?.. Точно?.. Эй, погоди!.. Ты правда не обманываешь?.. Хорошие у тебя деньги?..

      – Плохих не держим.

      – Ты правда не обманываешь?

      – Ну, может, чуток.

      – Чуток это ничего… – совсем опечалился бомж. – Чуток это можно… Только ведь двести штук!.. Выходит, меня тут накалывали?..

      Валентин встал.

      – Эй, мужик! – вскинулся засуетился бомж. – Ты тут часто бываешь? Ну, в смысле, часто гуляешь? Живешь здесь? Или тоже гость города?

      – Скорее гость.

      – А если я еще принесу?

      – Баксы?

      – Хряксы! – грубо отрезал бомж. – Ты давай по делу. Меня тут, можно сказать, каждый раз накалывали. А я этого не хочу… Давай, я теперь тебе буду носить бумажки… Мне часто дарят богатые гости города… Иностранцы… А ты честный мужик… Я ж вижу… Не лупень.

      И горестно забормотал:

      – Двести штук… Бля!.. Бяки-козлики!..

      – Ты ж пропьешь все.

      – Ну, это как полагается, –