Приёмыш. Книга первая. Геннадий Владимирович Ищенко

с кем поведётся, от того и наберётся. Уж не знаю, что в ней нашёл твой отец! Кончится это плохо, а для тебя, скорее всего, детским домом. Я с радостью забрала бы, но просто некуда. Ты же знаешь, как мы живём. Трое мальчишек и муж, и все в двух маленьких комнатах. Да и зарплата у моего Петра маловата, а я пока не могу работать. Ты уж крепись, милая. Если будет совсем невмоготу, лучше сама сходи в милицию. Детский дом лучше того, что я у вас увидела. Ведь лучше не будет, Ира, только хуже! Ничего, пять лет – это не вся жизнь, а там станешь самостоятельной, да и я пойду работать, когда подрастут младшие, и смогу помочь. А наше государство заботится о детдомовских: и работу предложат, и общежитие дадут. Ты девочка умная и красивая – не пропадёшь!

      Она знала, что Надежда говорит правду и действительно её жалеет.

      – Может, на ночь пойдёшь к нам? – оторвав её от воспоминаний, предложил участковый. – У меня дома есть где переночевать.

      – Спасибо, дядя Лёша, – поблагодарила она. – Я и здесь переночую. Вы не беспокойтесь. Не скажите, что будет с мамой?

      – Однозначно посадят, – вздохнул он. – Квалифицируют как пьяную драку с превышением пределов необходимой обороны. Твои показания приобщат к делу, так что, может, немного скостят срок.

      Захотелось пить, и Ира отбросила махровую простыню, которой укрывалась летом, и прошла на кухню. Из всей посуды остались только старый эмалированный чайник и две алюминиевые кружки. Девочка налила в кружку воду из чайника и присела на табурет. Шум за спиной заставил испуганно вздрогнуть и обернуться. Над тем местом, где раньше лежало тело, была видна радуга, свёрнутая в двухметровый круг. В его центре чернело небольшое пятно. При взгляде на это разноцветное чудо у девочки закружилась голова. Было такое чувство, будто она перегнулась через перила и смотрит в глубокую пропасть. Головокружение усиливалось ещё и из-за того, что разноцветные полосы вращались с большой скоростью. Пятно шевельнулось, притянув к себе взгляд. Всмотревшись, девочка увидела крошечное изображение женщины, одетой в очень длинное тёмное платье. Внезапно эта картинка превратилась в настоящую старушку, а радужный круг за её спиной исчез. Ира во все глаза смотрела на гостью. Лицо женщины с тонкими, некогда красивыми чертами было испещрено морщинами, а густая грива волос, собранная сзади в конский хвост, белела сединой. Она была одета в чёрное бархатное платье, подолом которого за малым не мела пол, а голову покрывал небольшой берёт из той же ткани. Ира не увидела на ней украшений, если не считать высокого стоячего воротника с кружевными вставками и золотым шитьём.

      – К тебе можно зайти? – услышала девочка.

      Хотя губы гостьи были сжаты, почему-то не возникло сомнения в том, что говорила именно она.

      – Конечно, можно, – ответила Ира. – А зачем вы спрашиваете, если уже зашли?

      – Так получилось, – едва заметно улыбнулась старушка. – Врата нельзя держать долго. Ответь на вопрос: здесь недавно пролилась кровь?

      – Да, сегодня моя мать зарезала отчима. А почему у вас не открывается рот?

      – Я не знаю