Настенька и медведь. Марианна Красовская

глазами все плясали прекрасные выдры. И эта “анчутка” – то ли жаба с крыльями то ли чешуйчатый какой летун. И руки на теле, там, где они были недавно, всё еще обжигали. Непонятно и даже страшно – она ведь его совсем не знает, этого большого и загадочного мужчину, а в какую-то там судьбу и любовь с первого взгляда Настя не верила. Это в тринадцать можно за день влюбиться в пару-тройку парней, а в двадцать один – невозможно. Так почему же она так реагирует?

      У самой машины, уложив камеру и бинокль в чехлы багажника, Беринг вдруг задумался, смотря на холмы.

      – Влад, а мы вообще где? Нет, я понимаю, что Сибирь и все такое, но вот где именно? Как это место называется?

      Он вдруг замер, удивленно глядя на неё. Что она не так сделала?

      – Сибирь? – переспросил он. – А почему Сибирь?

      – А что, нет? Лес же, тайга… и ехали мы на восток.

      Он вдруг рассмеялся, весело фыркая, и вытирая вдруг проступившие слезы.

      – Настенька, а что у тебя по географии в школе было?

      – Четверка.

      А вот это обидно. Она даже насупилась.

      – А! Точно, прости. Я как-то забыл, что для рядовых обывателей все, что восточнее сто километров от дома – сплошная Сибирь. Но мы не в этой прекрасной части страны, мы сейчас в Белогорье. И ехали – не на восток, это к слову.

      Настя обиженно поджала губы и отвернулась. Ишь… шутник! Ну и сказал бы, что информация закрытая, а издеваться зачем?

      – Эй, ты чего, расстроилась что ли? Так хотела в Сибирь?

      – Нет, просто… Не ожидала от вас, Влад.

      – Чего же? Я думал, моя репутация как предсказуемого человека, навеки подмочена.

      – Шуточек этих дурацких от вас. Белогория, точно. Как в сказочке. В фильме вон про последнего богатыря. Или у Семёновой в «Волкодаве». Очень смешно. Вы ещё скажите, что мы в параллельном мире… да что вы смеётесь-то надо мной? Если секрет – так и скажите.

      – Для начала ты перестанешь мне выкать. А то мне постоянно кажется, что меня много, и за всех этих Берингов непутевых я тоже в ответе.

      Она улыбнулась. Застенчиво так, как ребенок, и Беринг впервые увидел на щеках ее ямочки. И вообще – вот такую улыбку. Захотелось погладить по голове и вручить шоколадку.

      – Я постараюсь. Вы… ты просто такой большой, что мне иногда тоже кажется, что вас много.

      Как он так вот смеется? Одними почти что глазами, но хочется хохотать и дурачиться рядом.

      – А насчет Белогорья… Спасибо, конечно, всем этим деятелем за рекламу, но вообще-то – у нас заповедник. Старейший в России биосферный заповедник, и я тут работаю вовсе не егерем.

      Как, откуда? Ну конечно, Валька, придурок, все выложил. Ох, а ведь Настя сначала хотела у Беринга спросить, о чем можно рассказывать, а о чем нет. А теперь тень, мельком отразившаяся на его лице, ничего хорошего для Настасьи не предвещала.

      – Я биоэколог, зоолог, зоогеограф и…– видя священный ужас на Настином личике, он запнулся и пробормотал что-то еще неразборчивое. Настя разобрала только про “старшего научного сотрудника". – Скажи, Настенька, а ты действительно меня не погуглила? Вот серьезно?

      А так можно было?