Счастлива по умолчанию. Янина Логвин

вперед. Вырос надо мной, сомкнув челюсти. И если бы он не был моим врагом, то я бы сказала, что при ярком свете Егор Беркутов оказался вполне себе симпатичным парнем – высоким голубоглазым брюнетом с правильными чертами лица, как для боксера. А так пришлось отложить кисточку в сторону, поднять взгляд и напрячься.

      – Значит так, Ведьма! – рыкнул враг авторитетно. – Слушай сюда! Не знаю, как там тебя зовут…

      Что?!

      – Стоп! – я вскинула руку, не успев испугаться – А вот это ты нагло врешь! Сержант Лешенко озвучил мое имя вполне отчетливо! – Сжав ладонь, уперла в бок и второй кулак. – Так не знаешь? Или намекаешь, что от спарринга со шваброй память потерял? – спросила едко. – Ты лучше определись на будущее, терпеть не могу врунов!

      Теперь у боксера дрогнули губы – как у бульдога перед схваткой с дворовым котом. Я даже белые зубы увидела. И, кстати, ничего так прикус у Халка – породистый.

      Да и пахнет он приятно. Я бы сказала, по-зимнему уютно и основательно – словно сидишь в теплой комнате, в которой горит камин, а на столе исходит паром чай и лежат мандаринки.

      Сравнение промелькнуло и пропало, но подобную мелочь сложно не заметить, когда чужая грудь упирается вам в нос.

      Но все равно он гад!

      – Хватит! Не в моих привычках намекать! – прошипел боксер оскорблено в лоб. – Я тебя, Мегера, прямо предупреждаю: еще раз повторится выходка с ванной – берегись. Не посмотрю, что ты девушка. И через дверь достану!

      Ух, как грозно! Было бы мне лет пять – пожалуй, испугалась бы сердитых глаз. А так только бровь вздернула – от удивления.

      – А когда это ты смотрел? – я выпятила в ответ немаленькую грудь, усомнившись в таком обещании. – Что-то не припоминаю. И я тебе не ведьма! Выбирай выражения, специалист по нечисти! Тогда уж Фея, если на то пошло, – милостиво разрешила. – Мне так привычнее.

      Ссориться не хотелось. Вот правда не хотелось! Лимит злости я сегодня уже исчерпала с утра, приближался Новый год, и портить себе настроение разборками с вредным соседом ну никак не входило в ближайшие планы. Хотелось быть грустной, загадочной и романтичной. Трепетно-одинокой и задумчивой. Свернуться клубком под одеялом в большой, красивой спальне и постараться забыть о том, что где-то есть Жорик, и что когда-то существовали мы.

      Я даже всплакнуть собралась – ну, так, немножко.

      – Да какая ты Фея! – вот прямо-таки возмутился гоблин. И зырк по мне некрасивым взглядом, словно он не на девушку смотрит, а на рыбу протухшую. – Разве что пятипудовая! Сама-то себе не льсти!

      Э-эм, чего? Я застыла. Глаз дернулся, а рот перекосило. Пятки оторвались от пола, и я почувствовала, что приподнимаюсь на носочках.

      – Так, я сейчас не поняла, Халк, – шепотом переспросила с предупреждающим шипением кобры. – Ты что, мне вот прямо сейчас намекнул на то, что я толстая, что ли?

      Боксер усмехнулся, видимо, посчитав себя отчасти отмщенным.

      – К тому же глухая и с провалами в памяти. Две минуты назад я тебе уже ясно озвучил, что всегда говорю только прямо.

      – Ах ты, Ха-ам!

      – Ну,