Цитадель: дочь света. Марианна Красовская

сестрой, – посоветовал Сергей спокойно. – Ника моя. Или иди к черту.

      – Сам иди к черту, – любезно ответил Оскар. – А лучше к целителю. А то я могу не выдержать искушения.

      Сергей насупился.

      – Не грусти, брат, – с ухмылкой стукнул его по плечу князь времени. – Я могу приблизить смерть твоего отца. До того, как он… Ты согласишься? Но учти, это будет плюс две жены и два развода.

      – Лучше к целителю, – кисло улыбнулся Сергей. – А шрамы он уберет? А то дети пугаются…

      – Тебе же жена сказала – на щеке останется. А вот с ухом что, не понимаю.

      Сергей вздохнул, крепко прижав к своему боку Нику.

      – Успокойся, – прошептал мне на ухо Павел. – Сделай лицо попроще. Он шутит. Он не будет влюбляться в Нику. Он влюбится в тебя.

      – Почему ты так думаешь? – с надеждой спросила я.

      – Ну кто-то же должен! – заржал Паша.

      – Ублюдок, – прокомментировала я.

      – Вполне вероятно, – фыркнул он. – Я подозревал.

      – Ты! – резко прервал его веселье Оскар. – Может, объяснишь мне, почему?..

      Он обнял за плечи Мариэллу, маленькую и хрупкую по сравнению с ним. Она была как птичка, как воробышек… Я даже не ревновала, потому что Мариэлла была в моих глазах не совсем человек.

      Павел густо покраснел, потом побледнел.

      – Я боялся, – признался он.

      – А она не боялась? – гневно спросил Оскар. – Она не боялась?

      – А можно узнать, в чем дело? – спросил Сергей, вертя головой.

      – Вас не касается, – буркнул Паша.

      – Нас касается! – хором сказали мы с Никой.

      – Её в детстве насиловал один из ваших, – тихо сказал Оскар. – Павел знал, видел. И молчал.

      – Митя, – еле слышно сказала Ника.

      – Митя, – эхом откликнулась я, вспоминая о липком страхе, охватывавшем меня рядом с ним.

      Он был словно паук, плетущий сети, словно мокрица… Мне иногда чудилось, что он крадется по коридору, ища меня, и я вылезала в окно, прячась в шалаше в саду. Мы знали…

      – Паша, – взяла я брата за руку. – Но ты ведь был старший!

      – Не нуди! – отбросил мою руку Павел. – Я знаю! Я боялся… боялся, что меня вернут обратно, что мне не поверят! Это вы с Никой из нормального, образцово-показательного детдома, а у нас был ад. Провинившихся отдавали в психушку и лечили электрошоком. Меня запирали без света и воды в подвал с крысами на три дня. А потом было поздно. Меня бы спросили, почему я молчал. Я хотел убить его, задушить ночью, но духа не хватило… Только и смог, чтобы её в больницу поместили.

      Мы вспомнили, как Паша уверял нашу воспитательницу, что Мари плохо спит, что у неё кошмары, что она кричит по ночам. Мари тогда переселили в комнату к няне, но было уже поздно. Она и в самом деле кричала по ночам, а потом выпрыгнула из окна, не убившись только чудом – упала в куст черемухи. Мари глотала таблетки, резала вены, её вытаскивали из петли…

      А что бы сделала я? Смогла бы я вступиться за Мари, что-то рассказать матери-воспитательнице, никогда особо не интересовавшейся нашими сплетнями, нашими отношениями? Я не помню ласки… Только